Из жизни безногих ласточек. Нина Пипари
стоят там же. Как много я прочитала с тех пор, если бы ты знала! Мы бы вместе посмеялись! Даже твою Цветаеву ненавистную. А ее «Крысолов» мне очень понравился. Статный молодой человек – в красивых одеждах, играя на флейте, он вывел всех детей из города. Думаю, он просто провел для них за городом мастер-класс «Введение во взрослый мир». И они вернулись домой довольно скоро, только старше лет на двадцать. Так что да, дети не вернулись. Вернулись взрослые.
Я мельком рассмотрела, так и сяк, продавца. У Веры не было татуировок, ни одной, а этот стриж был забит под самые уши – и все равно худобой, настороженной позой, готовностью сорваться и бежать, беззащитным затылком они были так похожи, эти бесхозные питер-пэны. От ее «вам что-то подсказать?» я дернулась, как вор.
Вышла и поехала домой.
***
Когда мы познакомились, стрижи уже не пели.
Само знакомство отпечаталось смутно, деталями, как яркий старый сон. Было полутемно, часов пять утра. Я не спала и думала обо всем подряд, обо всем сразу. И – о подарке маме на день рождения, который уже на носу. Вспомнилось, как Эмма с восторгом отзывалась о новом книжном магазине (одна станция метро, рукой подать). Две вещи ее поразили: магазин был ночной и весь неоновый. То есть вообще весь: у входа висела яркая неоновая вывеска «Улисс», а внутри… Но это надо видеть.
Я помчалась туда, но ничего не купила.
Внутри не было ничего особенного. Разве что повсюду стояли неоновые светильники в виде разных фигурок, но половина не горела. Продавец, угловатая, коротко остриженная девушка в круглых очках, совершенно не пыталась мне помочь, и это меня сбило. Она как будто даже смеялась надо мной и моей затеей. Закатав рукава большой черной байки, она перебирала стопку книг и слушала мои вопросы весело, очень странно поправляя очки – двумя кистями, как-то ритуально и сложно. Глаз не оторвать. Я ушла ни с чем и домой возвращалась пешком, через незнакомый город, не встретив ни одного человека. И казалось, что дом остался там, в небольшом подвале, где смуглые жилистые руки перебирают стопки книг, а мимо проносится первый, еще совсем пустой трамвай и у кассы позвякивают монетки для сдачи и гелевые ручки в высоком стакане.
А ведь я не страдала бессонницами. Зачем меня понесло туда ни свет ни заря? Зачем я пошла с коллегами в этот новый бар, если до этого мы несколько лет обедали совсем в другом месте?
Запомнилась вторая встреча. Въелась целиком, со всеми подробностями. Как маленькое кино, которое я так любила, так люблю пересматривать, когда остаюсь одна.
Осень выдалась поздней. Давно был сентябрь, но светало по-летнему рано. Тишина, абсолютное отсутствие летних звуков – вот единственное, что не давало поддаться иллюзии и усомниться в честности календаря. И небо. Высокое, пустынное, совершенно безоблачное, оно безучастно парило над Городом, с каждым днем все больше отдаляясь от земли, отрешаясь от всего земного.
Ровно в семь утра из двери подвального магазина с неоновой, уже потухшей вывеской «Улисс» вышла узкая фигура в черном. Замок глухо лязгнул два раза. Фигура осталась стоять лицом к