«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIХ века. Татьяна Литвинова
губернатору И. И. Бахтину 30 января 1810 года: «Я избегаю имени „крестьянин“, котораго мы по справедливости чуждаться должны, ибо оно есть наследие от татар, некогда тиранов наших: это уничижительная печать, положенная ими на чело наших предков: „христианин“ или „крестьянин“ и „раб“ значило у них (татар. – Примеч. ред.) одно и то же. Нам ли увековечивать этот синоним»552.
Но, включившись в обсуждение общероссийских проблем, Василий Назарович – наверное, чтобы быть понятым, – наряду с терминами «народ», «поселяне», «люди», «земледельцы», начал упоминать и «крестьян» (например, при обсуждении указа от 23 мая 1816 года об эстляндских крестьянах, где, впрочем, использовал это слово только раз553).
Схожее отношение мы видим и у В. В. Капниста. Довольно пространно он рассуждал на эту тему в письме к А. Н. Голицыну от 4 марта 1817 года554, где выражал «чистосердечно относящуюся к общественной пользе мысль» и искал поддержки министра народного просвещения. «Звание крестьянина, присвоенное общеполезнейшей части народа», было в глазах Капниста еще более унизительным, чем «раб», и заслуживало лишь того, чтобы его ликвидировать, так как именно с ним связана «память постыдного рабства нашего под игом неверных». Не соглашаясь с теми, кто считал, что дело не в словах, а в позорной сути явления, и подкрепляя свои убеждения упоминанием о последствиях ликвидации Екатериной II наименования «раб», Капнист прибегал к таким лингвистическим аргументам:
Да исчезнет и название крестьянства (здесь и далее выделено автором цитаты. —Т. Л.), постыдное в нынешнем значении его для каждого правоверного и просвещенного россиянина. Оно ввелось во время порабощения отечества нашего татарами. Варвары сии признавали нас рабами своими и название христианин сделалось у них однозначительно с рабом. Так древле имя покоренных гуннами, аварами и другими народами славян, испорченное греческим произношением, составило у готфов и у франков название склава и эсклава, означающее раба. Память владычества татар погибла с шумом, а древнейший памятник господствования их над нами еще и поныне существует!
Вместо этого он предлагал: «Название[м] подданный можно весьма прилично и истинно заменить название крестьянина». (Тут автор письма сделал примечание: «Сколь слово душа в сем случае неприлично, объяснять перед вами было бы еще неприличнее».) Относительно Малороссии отмечалось, что здесь первое понятие
до сих пор общеупотребительно; и хотя с 1782 года, с присвоением крепостного права, введено в ревизских сказках ненавистное название крестьянин, но весьма редко произносится; и только малое число неблагомыслящих владельцев обращают во зло означающую оное личную зависимость подданных555.
Если же учесть терминологические замечания современных российских историков об отсутствии в то время конфликта между понятиями «подданный» и «гражданин»556, такие предложения Капниста
Мнение одного Украинского помещика (В. Н. Каразина), выраженное после беседы со своими собратьями об указе 23 мая 1816 г. и об Эстляндских постановлениях // Сборник исторических материалов, извлеченных из Архива собственной Его Императорского Величества Канцелярии / Под ред. Н. Дубровина. СПб., 1895. Кн. 7. С. 145.
Письмо В. В. Капниста к А. Н. Голицыну (4 марта 1817 г.) // Капнист В. В. Собрание сочинений: В 2 т. М.; Л., 1960. Т. 2. С. 500–501.
Интересно, что со временем отношение к «ненавистному названию крестьянин» кардинально изменится. Если еще в начале XIX века понятия «мужики», «люди», «поселяне» считались обычными наименованиями сельских тружеников, то позже во всяком случае одно из них – «мужики» – частью дворянства уже будет восприниматься с раздражением. Д. В. Маркович вспоминал, как где-то в 1858–1859 годах их дом посетил родной брат его отца, Афанасий Васильевич Маркович, с женой Марией Александровной (Марко Вовчок) и сыном Богдасем. Услышав то, как будущий автор воспоминаний в разговоре с Богдасем сказал: «Вон мужики едут, они украли лес и везут домой», Афанасий Васильевич довольно бурно отреагировал: «Мужики?! Кто тебя учил? Какие мужики? Такого слова нет, забудь его! Словом „мужик“ люди ругаются. Не мужик, а крестьянин, селянин, земледелец, гречкосей. Помни и никогда не говори „мужики“ – это ругательство, а ругаться грех». С тех пор автор слово «мужик» употреблял исключительно как ругательство (см.:
Недавние исследования российских историков показали, что при введении в 1702 году вместо «холоп» понятия «раб» для самоназвания автора официального обращения к монарху, понятие это не имело какого-либо пренебрежительного значения, фактически было синонимом выражений «подданный», «слуга царя» и автоматически воспроизводимым штампом. Петр I тоже был не слишком обеспокоен содержательной нагрузкой нового делопроизводственного слова. Именно в контексте начала обсуждения крестьянского вопроса во времена Екатерины II понятие «раб» получило вполне конкретное содержание. Поэтому впоследствии указом 1786 года выражение «верноподданный раб» заменялось на «верноподданный» (см.: