Гувернантка для герцога. Тесса Дэр
имеет смысла, лучше сразу со всем покончить.
Когда они начали подниматься по лестнице из четырех пролетов, ведущей к детской, Чейз обратился к своей десятилетней воспитаннице:
– Ты можешь что-нибудь сделать с этим?
– А вы?
– Она ведь твоя младшая сестра.
– Но вы ее опекун.
Поморщившись, он потер пульсирующий болью висок.
– Умение поддерживать дисциплину не относится к моим талантам.
– А покорность не относится к нашим достоинствам, – откликнулась Розамунда.
– Я это уже понял. Не думай, что я не заметил, как ты прикарманила тот шиллинг со стола.
Они добрались до верхней площадки и пошли по коридору.
– Послушай, это надо прекратить. В привилегированные пансионы не принимают малолетних воровок и серийных убийц.
– Это не убийство. Это был тиф.
– Ну кто бы сомневался!
– И мы не желаем отправляться в пансион.
– Розамунда, тебе пора выучить один неприятный урок. – Чейз открыл дверь в детскую. – В жизни не всегда удается получать то, что хочется.
Уж кому-кому, а Чейзу это было известно слишком хорошо. Он не желал становиться опекуном девчонок-сирот. Ему совсем не хотелось оказаться первым в очереди претендентов на титул герцога Бельвуа. И меньше всего ему хотелось присутствовать уже на четвертых похоронах за последние несколько дней. Тем не менее он вошел в детскую.
Дейзи повернулась к ним. Кружевная черная вуаль покрывала ее светловолосую головку.
– Пожалуйста, выразите свое уважение покойной. – Она взмахнула рукой, чтобы Чейз вышел вперед.
Он послушно подошел к ней, встал рядом и наклонился, чтобы девочка смогла приколоть ему траурную повязку на рукав сорочки.
– Выражаю сочувствие вашей потере. Весьма сожалею, – сказал он.
«Я очень сожалею! Ты даже не представляешь себе, с какой силой я сожалею!»
Чейз занял свое место у изголовья кровати и стал разглядывать покойницу. Она была бледна как привидение и закутана в саван. На глазах у нее лежали пуговицы. Ну слава богу! А то сейчас его страшно нервировал бы бессмысленный взгляд круглых глаз.
Взяв опекуна за руку, Дейзи склонила головку и начала читать молитву.
– Мистер Рейно, будьте любезны, скажите несколько слов.
Чейз закатил глаза к потолку. Господи, помоги!
– Отец наш всемогущий, – начал он уныло, – просим тебя, прими душу Миллисент. Прах к праху. Опилки к опилкам. Она была молчаливой куклой, вдобавок не могла двигаться самостоятельно, но навеки запомнится нам своей всегдашней – некоторые могут сказать: постоянно рисовавшейся – улыбкой на личике. Мы знаем, что по милости Небес она воскреснет – возможно, уже к ланчу. – И добавил себе под нос: – К сожалению!
– Аминь, – пропела Дейзи торжественно, опустила куклу в деревянный ящик для игрушек и закрыла крышку.
Угнетающую тишину нарушила Розамунда.
– Пойдем вниз, на кухню, Дейзи. У нас на завтрак булочки с маслом и джемом.
– Вы будете завтракать здесь, –