Тайна виконта. Аннабел Брайант
ее семьи. Не было подходящего момента. – Вы сразу после церемонии надолго уехали по делам, и мне было очень скучно и грустно.
Выражение его лица изменилось. Неужели он воспринял ее слова как признак ее разочарованности в их союзе? Она вовсе не это имела в виду. Ее уныние было вызвано внезапностью перемен и неожиданной утратой будущего, каким она себе его представляла. Похоже, она снова все испортила. Надо срочно спасать положение, прежде чем вечер будет окончательно погибшим.
– Моя семья всегда будет в долгу перед вами. – Губы Шарлотты дернулись в невеселой усмешке. Похоже, она стала страдать косноязычием. – Я хотела сказать, что отец был на грани отчаяния. Он делал все, что мог, но все его попытки оказывались неудачными. Мама перестала есть и спать. Даже мои сестры, всегда веселые и шумные, переворачивавшие в нашем доме все с ног на голову, тихо сидели по своим комнатам. Они понимали, что если наша семья обанкротится, их будущее будет плачевным. Мы были в ужасном положении. Статус и достоинство не позволяли отцу открыто говорить об этом, но он не мог обеспечить дочерям достойное приданое, и это буквально убивало его. – Шарлотта вспомнила, какую безнадежность все они чувствовали в тот период, и к глазам подступили слезы. Тогда она ужасно переживала о здоровье отца: он сильно сдал, постарел и осунулся. – Но тут появились вы и спасли нас.
Шарлотта говорила с чувством, близким к благоговению. Тем не менее она понимала, что никогда не сможет выразить свою признательность. Столь сильные чувства бывает невозможно облечь в слова.
– Шарлотта…
Ему не нравится, когда его благодарят? Когда хвалят? Впрочем, неважно. Она наслаждалась, слушая, как он произносит ее имя.
– Пожалуйста, позвольте мне продолжать. – Она тепло улыбнулась. – Я понимаю, что наше знакомство было очень коротким и наш союз нельзя назвать обычным, но, каковы бы ни были руководившие вами устремления, знайте: я считаю ваш поступок благородным и героическим.
– Шарлотта…
Диринг нахмурился, на его лице мелькнуло нечто, подозрительно напоминающее раздражение. Она говорила правду, от чистого сердца. Возможно, он уловил фальшь? Но в чем? Шарлотту охватила неуверенность. Но муж молчал, и она торопливо заговорила снова, опасаясь, что в другое время ей не хватит храбрости или не представится возможности высказать все, что у нее на душе. Возможно, это начало их новой жизни, и она не может позволить себе колебаний.
– Я не идеальная жена, но могу обещать, что постараюсь быть покладистой.
Диринг отвел глаза и уставился в окно. Создавалось впечатление, что он изо всех сил старается подавить эмоции и обрести самообладание. Шарлотта ждала. Прошло несколько долгих минут. Наконец, он шумно вздохнул, и его лицо расслабилось. Но уже в следующее мгновение все изменилось.
Он сунул два пальца в жилетный карман, словно в поисках носового платка или часов, хотя цепочки, указывающей на наличие в кармане часов, нигде не было видно, и этот вполне обычный жест произвел на него странное воздействие.
В