Разоблачение суккуба. Райчел Мид
видеть бар Питера. В любой день в нем стояло по дюжине бутылок красного и белого, отечественного и импортного вина.
– Я не хочу остаться совсем без запасов, – сказал он.
– Очень сомневаюсь, что тебе это грозит… Постой-ка. Картер там?
– Да.
– Тогда понятно. Я привезу вина.
Через десять минут я была у Питера. Дверь мне открыл, широко улыбаясь, Коди – приятель и ученик Питера; они вместе снимали квартиру. Меня окатило волной света, музыки и запаха фондю с приправами. Беседка Санты в сравнении с этим жилищем выглядела убогой лачугой. Тут украшениями, причем не только рождественскими, был заполнен каждый квадратный сантиметр пространства.
– С каких это пор вы, ребята, обзавелись менорами? – спросила я у Коди. – Вроде среди вас нет евреев.
– Но мы и не христиане, – заметил он, провожая меня в гостиную. – В этом году Питер склоняется к мультикультурализму. Комната для гостей украшена в стиле Кванза – настоящая пошлость специально для тех, кто падок на дешевую ночную развлекуху.
– Это не пошлость! – Питер встал из-за стола, за которым вокруг двух чаш с расплавленным сыром собралась компания моих бессмертных друзей. – Не могу поверить, что ты настолько равнодушен к религиозным чувствам других людей. Боже правый! Это что, вино в коробках?
– Ты сказал, что хочешь вина, – напомнила я Питеру.
– Я хотел хорошего вина. Пожалуйста, скажи мне, что это не позорно.
– Конечно, это позорно. Но ты не просил принести хорошего вина. Ты сказал, что боишься, как бы Картер не вылакал все твое дорогое вино. Вот я и принесла для него это. Твое вино в безопасности.
При упоминании своего имени Картер – единственное небесное создание в этой комнате – поднял взгляд.
– Очень мило, – сказал он и взял у меня коробку с вином, – получить посылку из рук доброго помощника Санты. – Картер вскрыл упаковку и выжидательно посмотрел на Питера. – У тебя есть соломинка?
Я села рядом со своим боссом Джеромом, который с большим удовольствием макал кусочек хлеба в расплавленный чеддер. Он был главным демоном Сиэтла, но для нисхождения на землю выбрал облик Джона Кьюсака образца 1990 года. Иногда это помогало забыть о его адской сущности. К счастью, серозная натура Джерома всегда выпирала наружу, стоило ему раскрыть рот.
– Ты здесь меньше минуты, Джорджина, а вечеринка уже стала вполовину хуже.
– Вы, ребята, лопали фондю во вторник вечером, – парировала я, – и прекрасно справлялись без меня.
Питер сел и старался казаться спокойным.
– Фондю первоклассное. Все дело в подаче. Эй! Где ты это взял?
Картер поставил коробку с вином на колени дозатором кверху и пил через толстенную соломину, которая, как я полагаю, материализовалась из тонкого мира.
– По крайней мере, он не проделывает это с бутылкой «Пино нуар», – примирительно сказала я Питеру, дотянулась до вилки для фондю и наколола на нее кусочек яблока. С другой стороны от Джерома сидел Хью. Он деловито тыкал кнопочки на панели своего мобильника, чем напомнил