О вас я подумаю завтра. Виктория Чуйкова
знания. Так ли это?
– Так! Мы все увидим результаты, неожидаемые! Я пойду? – Спросил он, скорее узнавая, не нужен ли ей, но, ни в коем случае, не спрашивая разрешения.
– Конечно, иди, мне нужно побыть одной. – И она, спустившись за ним, прошла в большой зал, открыла балконную дверь, выхода во внутренний дворик и скрылась за ней. Эд же решил поговорить с отцом, однако у детской притормозил, до него вдруг дошло, что дочери стали в школу ездить с неохотой, постоянно говоря, что им там делать нечего!
– И над этим тоже надо подумать! – произнес и похромал к жене.
К ночи у Эда в голове начал закипать вулкан – все, что он прочел за день и к чему прикоснулся, смешалось, и распирало мозг! Его черепная коробка трещала просто по швам и он, сжимая ее руками, взвыл от боли. Вел мгновенно проснулась, включила ночник и бросилась к нему, думая, что это нога его так мучает:
– Вот говорила же, не бегай! Тоже мне, бессмертный и не уязвимый! Мозги-то тебе, зачем даны? – но уже через минуту, поняла, что дело то, совсем не в ноге. – Горе ты мое луковое! Звать Дэна? – Он замотал головой – меньше всего ему сейчас хотелось кого-либо видеть, а особенно слышать. Вел постаралась помочь ему сама – принесла прохладный компресс, приложила ко лбу. Эд задержал ее руку. Ему показалось, что именно от ее прикосновения ему стало лучше. – Дорвался, допробовался! Как обжора.
– Дорогая, давай потом. У меня, за всю жизнь, такой боли не было.
– Молчи, не разговаривай. – Вел притушила свет и гладила его по голове, а сердце сжималось, видя как у ее сильного, мужественного мужа, катятся слезы из глаз и сереет лицо. – Давай я Дэна позову.
– Нет! Подай воды, пожалуйста. – проскрипел он.
– Да, да, сейчас! – Она поспешила в гостиную, налила в стакан, но подумав, взяла и графин, стукнулась пару раз ногой об ножки мебели, в полумраке подсовывающие подножки, но даже не заметила. Эдгар пил жадно, прямо с графина. Пока сменила компресс, он уже опять скрутился и кусал пересохшие губы. Принесла минеральную, из холодильника, но не успела даже налить в стакан, как Эд взял бутылку и пил, проливая на себя. Глаза – щелочки, слезы льются – такого она его и представить не могла. Легче не становилось. Едва она уложила его, как Эд поднялся, боль переместилась в затылочную часть, да так давила, что он не мог терпеть. Выдвинув одну руку вперед, поплелся в ванную, она хотела пойти за ним, но сдержалась. Наконец-то, он появился, мокрый насквозь, но немного просветлевший:
– Самая страшная смерть – от обжорства. – сделал он заключение.
– Наверное. Я не в курсе. Ты как?
– Попустило.
– Я думаю, тебе нужна диета, даже голодание, дня три будет в самый раз.
– Вел, не сейчас, плиз! Это все равно не поможет разгрузить мозги.
– Как знаешь, я могу устроить.
– Нет, все Хор… – лечь не смог, гул возвращался. – Я подышу немного воздухом, ты спи. – всунул ноги в тапки и прямиком на балкон, как был, в одних пижамных брюках, да еще мокрый на половину.
– Сейчас! – бросила, не думая услышит или нет. Надела теплую кофту, достала