Обслуживающая страдание. Константин Анатольевич Пресняков
кофе захватил, – Станислав направился к своим вещам, из большой кожаной жёлто-красной сумки он извлёк термос и протянул налитый ей колпак с кофе.
– А зачем нам позиции показывали? Здесь нет этого.
– Позиции ног? Но это – классика жанра. Эти позиции ног и здесь присутствуют. Просто в движении это не заметно, – заметил он ей.
– Вот сказали не похабно. А вот как вы говорите, потрясем попой, … это разве не похабно? …
– Ну, не совсем трясём, просто нужно показать движение бедром. Но вы ещё этого не можете показать. А для того, что бы судьи увидели технику, это нужно. Потом это не нужно будет, оно само собой будет происходить, – пояснял он ей.
После этого они продолжили разучивать танец. Занимались этим всю неделю, усложняя движения.
Наконец наступил первый конкурсный день. Хоть ей после мединститута, сейчас уже ничего не страшно, но волнение все равно захватил ей. Она своей медсестре Галине сказала, что будет первый конкурсный день, и дала ей пропуск, который им раздали.
Первый тур конкурса был вечером, Елена еле успела за час прийти на тур. Теперь её уже узнавали охранники и пропускали без пропуска, хотя им всем их выдали. Станислав уже ждал и повёл её в комнату, где им отвели место. Это был большой зал, поделённый перегородками для каждой пары. Перегородка-ширма и два платяных шкафа с ключами от замков, хотя сами шкафы слегка качались, столик с зеркалами и креслом, возле которого уже стоял визажист. Девушка, которая помогала и другим конкурсантками провела и показа все, что надо. Она показала, куда в шкаф нужно положить её вещи, в кабинке она и переоделась в платье и села, чтобы ей наложили грим. Ей вымыли голову, намазали гелем, просушили волосы феном и сделали укладку.
Первый тур пролетел для Елены быстро и не заметно, она даже не запомнила практически ничего. Её только напоминали, чтобы она улыбалась и не забывала помахивать рукой. Кроме танца Станислав вёл её практически весь конкурс за руку. Больше всего ей мешали светившие в глаза прожектора софитов, от которых она как под солнцем стала ощущать себя несколько расслабленно и душно.
После всего этого она была выжата как лимон в стакан ликера. Станислав вызвался проводить её. Она согласилась.
Был уже поздно, она вспомнила про дочь.
– А дочка? Дочка! – спрашивала она больше себя, ища глазами дочь и бабушку.
– Они уже уехали.
– Уехали!? Откуда Вы знаете? – не глядя на него, она продолжала искать их среди большого количества людей в студии.
– Они подходили. Я им сказал, что Вы сильно устали. Ваша мама обрадовалась этому. Сказала, что они тогда поедут домой.
– Это – свекровь, я иногда дочь им оставляю, чтобы не говорили, что я не даю отцу общаться с дочкой, – ответила она ему на это. Но сама всё ещё смотрела, ища глазами дочь. Свет постепенно гас в студии, народ расходился.
На улице стоял умеренный мороз, но пока проходили все телевизионные мероприятия, она успела остыть, и не боялась простудиться. Хотя в маршрутках она боялась за своё здоровье сильнее.
На