Невероятная и грустная история о простодушной Эрендире и ее жестокосердной бабушке (сборник). Габриэль Гарсия Маркес
ничего нет?
– Честь.
– Я хочу сказать, – объяснил сеньор Эрберт, – чего-то, что меняет цвет, если сверху пройтись кистью, вымазанной краской.
– Дом, – сказал старый Хакоб так, будто отгадал загадку. – Он, правда, ничего не стоит, но это все-таки дом.
Так и получилось, что сеньор Эрберт получил дом старого Хакоба. Он получил также дома и имущество всех тех, кто не смог выполнить условия, но зато устроил целую неделю музыки, фейерверков, циркачей-канатоходцев и сам руководил праздником.
Это была памятная неделя. Сеньор Эрберт говорил о чудесной судьбе поселка, нарисовал даже город будущего с огромными стеклянными зданиями, на плоских крышах которых будут танцевальные площадки. Он показал его собравшимся. Они удивлялись, пытаясь найти себя в ярко раскрашенных сеньором Эрбертом прохожих, но те были так хорошо одеты, что узнать их было невозможно. От такой нагрузки у них заболело сердце. Они смеялись над своими слезами, которые проливали в октябре, и жили в тумане надежды до того дня, когда сеньор Эрберт позвонил в колокольчик и объявил об окончании праздника. Только тогда он решил отдохнуть.
– Вы умрете от такой жизни, какую ведете сейчас, – сказал старый Хакоб.
– У меня столько денег, – сказал сеньор Эрберт, – что нет причин умирать.
Он повалился на постель. Он спал дни и ночи, храпя, как лев, и прошло столько дней, что люди устали ждать. Им пришлось откапывать крабов и есть их. Новые пластинки Катарино стали такими старыми, что никто не мог слушать их без слез, – пришлось закрыть лавку.
Много времени спустя, как заснул сеньор Эрберт, в дом старого Хакоба постучался священник. Дверь была заперта изнутри. Спящий при дыхании тратил так много воздуха, что некоторые предметы, став легче, начали парить над землей.
– Я хочу с ним поговорить, – сказал священник.
– Надо подождать, – сказал старый Хакоб.
– У меня нет столько времени.
– Садитесь, святой отец, и ждите, – повторил старый Хакоб. – А пока сделайте одолжение – поговорите со мной. Я уже давно ничего не знаю о мире.
– Люди разбегаются. Очень скоро поселок станет таким же, как раньше. Вот и все новости.
– Вернутся, – сказал старый Хакоб, – когда море вернет запах роз.
– Пока что надо как-то сохранить иллюзии у тех, у кого они еще остались, – сказал священник. – Надо как можно скорее начать строительство церкви.
– Поэтому вы и пришли к мистеру Эрберту, – сказал старый Хакоб.
– Именно так, – сказал священник. – Гринго очень добры.
– Тогда ждите, святой отец, – сказал старый Хакоб. – Может, все-таки проснется.
Они стали играть в шашки. Это была долгая и трудная партия, они играли много дней, но сеньор Эрберт не проснулся.
Святой отец в конце концов пришел в отчаяние. Он везде бродил с медной тарелочкой для сбора пожертвований на строительство церкви, но того, что он раздобыл, было очень мало. От всех этих умоляний и упрашиваний он делался все более прозрачным, кости его