Все его жены. Таррин Фишер
говорит он сразу. – Мне так жаль.
Слова звучат искренне.
– Знаю…
Гнев растворяется, я тянусь к пульту и выключаю звук на телевизоре, где идет какая-то бессмысленная чушь. Реалити-шоу – единственный способ отвлечься от разбитого сердца.
– Я говорил с Ханной, – произносит он. – Так зовут Понедельник.
Задержав дыхание, я резко сажусь, и подушка летит на пол. Он действительно только что сказал мне ее имя? Настоящий триумф – Сет доверился мне в вопросе, который раньше так тщательно скрывал. Я практически уверена – никто из других жен моего имени не знает. И тут до меня доходит: Ханна теперь главная. Она – беременная жена. Меня вдруг охватывает приступ клаустрофобии, расслабленность сменяется нервным напряжением. Если Ханна решила, что Сет должен остаться рядом с ней, а не ехать в отпуск со мной, так он и поступит. Возможно, я – законная жена Сета, но этот младенец переместил меня на позицию среднего ребенка, а всем известно – именно про среднего чаще всего и забывают. Я прочищаю горло, намереваясь сохранять спокойствие, несмотря на чувства.
– Что она сказала? – Сердце колотится, ногти оказываются у рта, и зубы сами начинают их отчаянно грызть.
На том конце провода повисает пауза.
– Я сказал ей, что для меня очень важна эта поездка. Ты права. Я не могу забирать твое время. Это несправедливо.
Я должна быть хорошей, исполнять роль примерной жены, но слова срываются с губ прежде, чем я успеваю их остановить:
– Мне не нужна благотворительность. Я хочу, чтобы ты хотел поехать со мной.
– Я хочу. Я стараюсь как могу, детка.
– Сет, не называй меня так.
Долгая пауза, потом вздох.
– Хорошо. Что ты хочешь услышать?
В груди закипает раздражение.
Что я хочу услышать? Что он выбирает меня… Что хочет только меня… Этого никогда не случится. Я соглашалась вовсе не на это.
– Я не хочу ругаться, – говорит он. – Просто позвонил сказать тебе, что работаю над нашей проблемой. И что я тебя люблю.
Интересно, он сделал из меня злодейку, сказал ей, что я устроила скандал? Хотя какое мне вообще дело до того, что думает Ханна? Но мне важно, что думает Ханна, хоть она и не знает, кто я такая. Но она ведь знает, разве нет? – рассуждаю я. – Просто она, черт побери, сама не в курсе, что знает.
– Я сказал ей, что это очень важно, – повторяет он.
Это действительно похоже на Сета. Он никогда не хочет быть злодеем. Он хочет угождать, и чтобы угождали ему. И любовью со мной он занимается всегда одинаково – нежное благоговение сменяется жесткой хваткой. И это длится, пока я не начинаю кричать, как порнозвезда.
Внезапно его голос меняется, и я сильнее прижимаю телефон к уху.
– Не знаю, хочешь ли ты еще меня видеть… В четверг…
Я пытаюсь абстрагироваться от вины за свое жесткое поведение и осознать собственные чувства. Хочу ли я его видеть? Готова ли? Я могла бы прямо рассказать ему, что сделала, и потребовать объяснений. Но вдруг он будет все