«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IV. Казанская духовная академия начала XX века. Василий Алексеевич Игнатьев
сорганизовать женские богословские курсы. Всё результат богоискательства. Как говорили, первой записалась супруга Н. П. Искали даже практическую установку для этих курсов, и профессор по каноническому праву Бердников указал на институт существовавших когда-то диаконисс.
Н. П. всем своим существом – поведением, преподаванием и пр. символизировал старую академию – до её реорганизации в 1908 г….
Мы привыкли видеть Н. П. выходящим из его квартиры, но когда в августе 1910 г. дверь квартиры открылась, мы уже не увидели Н. П.: из квартиры вышел архимандрит Гурий.70
ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 721. Л. 45 об.-48.
Архимандрит Гурий [(Степанов)]
Архимандрит Гурий71 в сане иеромонаха был оставлен при академии для работы на миссионерском отделении, а потом назначен инспектором её, академии в 1911-м году.72 Он представлял из себя наиболее одиозную личность среди академических монахов, соединив в своём лице наиболее отрицательные черты монаха. Самый наружный вид его не привлекал к себе: его крадущаяся походка свидетельствовала о том, что в нём сидел соглядатай, своеобразный тип детектива в монашеском одеянии. В глазах его всегда светилась заведомая недоверчивость и неприязнь к тем, кто были не монахи. Рыжая борода его позволяла предполагать об его дальнем родстве с происходящими из «колена данова». У него была отвратительная, гнусная черта женоненавистничества. Эту черту его скоро подметили студенты, изобразили её и вставили в виде куплета в традиционно исполняемую ими за обедом в день престольного праздника 8-го ноября («Михайлов день») песню «Ро́сти, ро́сти, моя калинушка»:
«Наш инспектор всё сквозь землю видит –
Женщин ненавидит».
Эта отвратительная монашеская черта, как пластырь, прилипала к другим участникам академического богословского объединения, кружка, светским студентам, и по ней безошибочно можно было определить, что «владелец» ею был когда-то участником этого объединения.…
У архимандрита Гурия была ещё отвратительная монашеская черта – завлекать в монахи. Стоило ему только заметить, что кто-то из студентов стал задумчив, он уже тут как тут, и из Григория Малинина, глядь, получается Гервасий.73 Особенно этой «болезнью» постригать в монахи, как известно, страдал владыка Антоний Храповицкий, архиепископ Волынский (недруги его называли «Вавилонский»). В Казанской академии был студент – иеродиакон монах болгарин – и черноокий красавец Вениамин74, которого Антоний постриг в монахи в возрасте 20-21 года. Гурий был достойным подражателем дела архиепископа Антония Храповицкого.75
В день престольного праздника (8-го ноября) архимандрит Гурий однажды произносил проповедь. Он рисовал мистическую картину неба, нечто вроде народа, в центре которого находится Саваоф, а около него всё воинство: ангелы, архангелы, архистратиги, херувимы и серафимы. Проповедник ставил себе задачу: охарактеризовать роль архангела Михаила среди «воинства
Между протоиереем Н. П. Виноградовым и архимандритом Гурием инспектором Казанской духовной академии с июля 1911 г. по февраль 1912 г. был ещё архимандрит Анастасий (Александров).
Гурий (Степанов) (1880-1937) – сын отставного унтер-офицера. Окончил Казанскую духовную семинарию в 1902 г. Иеродиакон с 1905 г. Кандидат богословия Казанской духовной академии 1906 г. Иеромонах с 1906 г. И. д. доцента кафедры калмыцкого языка с 1906 г. Магистр богословия 1909 г. Экстраординарный профессор кафедры миссионерских предметов 1910 г. Архимандрит и инспектор Казанской духовной академии с 1912 г. Ординарный профессор кафедры миссионерских предметов с 1916 г.
Архимандрит Гурий был назначен инспектором Казанской духовной академии 26 мая 1912 г.
Гервасий (Малинин) – иеромонах. Кандидат богословия Казанской духовной академии 1913 г.
Вениамин (Салабашев) – иеромонах. Кандидат богословия Казанской духовной академии 1913 г.
В очерке «Монахи и «монашествующие» в Казанской духовной академии» в составе «Очерков по истории Казанской духовной академии» в «пермской коллекции» воспоминаний автора: «Он был не просто монах-подвижник или вернее сказать не монах-подвижник, а агент монашества, агитатор за монашество. У него был острый, намётанный в этом отношении глаз. … У архимандрита Гурия всегда были резервы кандидатов, и он знал, что рано или поздно они постригутся в монахи» // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 721. Л. 60.