Superjob. Как найти работу в кризис и сделать карьеру. Алексей Захаров
с нашими детьми 12–18 лет… Онижедети! Мальчику 14 лет. Он уже два года бреется, и тестостерон льется у него из ушей. Бицепс у него 48 сантиметров, рост один метр и восемьдесят два полных сантиметра. Он лежа жмет 120 и из мелкокалиберной винтовки за сто метров попадает ночью белке в глаз. Но получить права и ездить самостоятельно на автомобиле мальчику нельзя. Он еще не встретил свою восемнадцатую весну… Вон тому деду восьмидесятилетнему, с трясущимися руками и в очках +12 за руль можно… А нашему мальчику нельзя… Деду и жениться можно… А нашему мальчику нельзя… Без письменного согласия родителей нашему мальчику не откроют счет в банке… Это неважно, что мальчик с семи лет программирует, а с 12-ти программированием зарабатывает больше, чем его папа с мамой вместе взятые… С точки зрения «общества» мальчик недееспособен, не может нести ответственность за свои поступки, не может быть полноценным членом общества. Не может, даже будучи лучшим воином-охотником племени, взять в жены дочь вождя и сесть рядом с вождем за общей трапезой. Он же еще ма-а-аленький. Ок.
Мальчик покрасит волосы в розово-кислотный цвет, набьет себе татушку с риском подцепить гепатит, станет экспертом по пирсингу и будет отличать вертикальный от горизонтального, а также начнет, если родительские средства позволяют, активно пробовать «взрослые» развлечения, типа алкоголя и наркотиков.
Испортив свое тело, мальчик покажет нам, «взрослым», что он уже тоже «взрослый и самостоятельный» и сам принимает серьезные решения, типа стать инвалидом, подвергать риску свое здоровье или выделиться внешним видом. Других вариантов мы ему оставляем немного.
Увы, к 20 годам молодежь, прошедшая через стандартную школу и стандартный вуз, в большинстве своем не понимает, чего хочет, и не знает, как это понять. Интерес остался к тому, чтобы вкусно поесть и «весело» провести время. Ну и к воспроизводству себе подобных, конечно. Интереса к познанию мира, к новым открытиям, в том числе и к открытиям внутри себя самого, вопросов к жизни и к обществу уже почти не осталось.
Куда делся тот ненасытный почемучка, который в пятилетнем возрасте мог задать сто вопросов подряд? Почему небо голубое? Почему течет вода? Почему светит солнце? Почему трава зеленая? Почему мальчики не носят юбки… Почему поет соловей? Почему, почему, почему? А еще «зачем».
«Папа, зачем ты включил темноту?» – спросила как-то моя четырехлетняя дочка, когда я просто погасил свет. Можем ли мы в 30 лет так формулировать вопросы к миру?
Каждый ребенок рождается почемучкой… Куда же все уходит потом? Почему способность к обучению, которая немыслима без способности интересоваться окружающим и задавать вопросы, исчезает у большинства «взрослых» людей?
А вот почему.
– Папа, а почему небо голубое?
– Отстань! Папа устал. Пусть отдыхает. (Часто это – еще и матерком с подзатыльником.)
– Марь Иванна, а почему надо две клеточки отступить от края, чтобы начать писать?
– Петров,