Путешественник. Гэри Дженнингс
полезных беседах, никто бы не стал выражать недовольство. Возможно, мое образование в конце концов оказалось бы даже гораздо лучше, чем то, которое я мог получить в школе брата Варисто. Однако праздное шатание по побережью неизбежно привело меня к контактам, гораздо менее достойным восхищения, чем общение с Исидоро.
Я совсем не хочу сказать, что Рива относится к тем улицам, на которых обитают бедняки. Она весь день кишела рабочими, моряками и рыбаками, попадалось здесь также и немало хорошо одетых купцов, посредников и других деловых людей, часто в сопровождении их хрупких жен.
А еще эта улица служила местом для прогулок, даже после наступления темноты. Знатные мужчины и женщины приходили сюда, чтобы просто прогуляться и подышать свежим бризом с лагуны. Однако среди всех этих достойных людей и днем и ночью таились бродяги, карманники, проститутки и другие представители того сброда, который мы называем popolazo. Так, например, по Рива-Ка-де-Дио постоянно шатались мальчишки, которых я встретил как-то днем в доках. Один из них, помнится, решил ознаменовать наше с ним знакомство тем, что бросил в меня рыбину.
Глава 2
Честно говоря, эта рыбина была вовсе не такая уж большая, да и сам он был не велик – примерно моего роста и возраста. Мне совсем не было больно, когда рыбина ударилась о спину между лопатками. Но она оставила смердящее липкое пятно на моей шелковой тунике. Я сразу понял, чего добивается этот мальчишка: сам он был одет в перепачканное рыбой тряпье. Он приплясывал, издевательски показывал на меня и напевал дразнилку:
Un ducato, un ducaton!
Butelo… butelo… zo per el cavron!
Вообще-то это был просто отрывок из детской песенки, которую ребятишки обычно напевали во время игры в мячик. Но он заменил последнее слово на другое, значение которого я и сам не смог бы тогда объяснить. Я знал только, что это было наихудшим оскорблением, которое один мужчина мог нанести другому. Я пока что не был мужчиной, так же как и мой обидчик, но незнакомец бросил вызов моей чести. Поэтому мне пришлось прервать его глумливый танец; я шагнул и ударил мальчишку в лицо кулаком. Из носа у него брызнула кровь.
И уже в следующую секунду я лежал на земле, распластавшись под весом четырех других озорников. Оказывается, товарищи моего обидчика прятались в этих доках и теперь явно вознамерились порвать тот наряд, который тетушка Зулия специально сшила мне для школы. Мы боролись так яростно, что под нами трещали доски. Многочисленные прохожие останавливались, чтобы поглазеть, кое-кто выкрикивал разные грубые подначки вроде: «Врежь ему!» или «Отправь нищего в ящик!» Я бился жестоко, но мог сражаться только с одним из мальчишек, в то время как остальные продолжали валтузить меня. Наконец я сдался и лежал совершенно избитый, словно меня хорошенько вымесили, как тесто.
– Оставьте его в покое! – вдруг раздался голос откуда-то сверху. Это был писклявый фальцет, но звучал он громко и властно. Пятеро мальчишек один за другим прекратили драку, правда не слишком охотно, и слезли с меня. Но даже когда меня освободили, я предпочел