Битва за Рим. Колин Маккалоу
отца; на самом деле он никогда не был толком ни тем, ни другим. Если бы эти роли были ему знакомы, он бы, возможно, играл их безупречно, однако он даже не пытался попробовать сделать это. Будучи истинной римлянкой, Аврелия не знала – и не хотела знать, – прибегает ли он к услугам других женщин, чтобы удовлетворять свои естественные потребности, хотя, ведая, что представляет собой жизнь ее жильцов, понимала: любовь зачастую делает женщин истеричками, а то и толкает на убийство из-за ревности. Аврелии подобное казалось необъяснимым, однако она признавала это как данность и могла лишь благодарить богов за то, что те наделили ее трезвым умом и научили обуздывать свои чувства; ей и в голову не приходило, что и среди женщин ее сословия есть немало таких, которым знакомы припадки ревности и отчаяния.
Нет, окончательное возвращение Цезаря чревато неприятностями. Аврелия была в этом твердо убеждена. Впрочем, она не портила себе настроение тревожными ожиданиями, а получала от жизни удовольствие, не слишком тревожась ни за здоровье своих маленьких аристократиков, ни за язык, на котором они щебечут. В конце концов, разве не так же обстоит дело на Палатине и в Каринах, где женщины доверяют детей нянькам со всех концов света? Разница в том, что там никто не знает, к чему это приведет; дети становятся умелыми притворщиками, склонными открывать душу не матерям, которых мало знают, а совсем другим женщинам.
Впрочем, маленький Юлий Цезарь был совсем особенным ребенком и при этом весьма трудным; даже неглупая Аврелия предвидела большие неприятности, ибо посвящала достаточно много времени раздумьям о способностях сына. В гостях у Юлии она призналась ей и Элии, что этот малыш сводит ее с ума; теперь она радовалась, что проявила тогда слабость, поскольку результатом явилось предложение Элии отдать ребенка на воспитание учителю.
Аврелия, как и все, слыхала о существовании исключительно одаренных детей, однако давно уже решила, что такие рождаются не у сенаторов, а в гуще простонародья. Родители малолетних умников часто обращались к ее дяде и отчиму Марку Аврелию Котте с просьбой помочь своим необыкновенным детям сделать первые шаги в жизни с большим толком; за это родители и отпрыск будут обязаны ему по гроб жизни. Котте такие просьбы приходились по душе, поскольку ему нравилась мысль, что он и его сыновья смогут пользоваться преданностью облагодетельствованных ими одаренных свыше существ. При этом Котта был человеком практичным и разумным; как-то раз Аврелия подслушала, как он говорил Рутилии, своей жене:
– К сожалению, дети не всегда оправдывают возлагаемые на них надежды. Либо огонек сразу начинает гореть слишком ярко и преждевременно гаснет, либо их захлестывает тщеславие и самоуверенность, чреватые крахом. Некоторые, правда, оказываются полезными. Такие дети – сокровища. Именно поэтому я никогда не отказываюсь помогать родителям.
Аврелия не знала, как Котта и Рутилия относятся к собственному одаренному внуку юному Цезарю, поскольку не рассказывала