Огонь. Роберт Брю
Хорошо спалааа, – она не могла усидеть на месте.
– Джулия! – Грейс нахмурила брови, но Джулию было не остановить. Слишком хорошим было ее настроение в то утро. Она баловалась и приглашала нас в свою игру, и отказываться от ее приглашения было бы грубо.
Мы завтракали и смеялись. Улыбались. Щекотали друг друга по очереди и дурачились. Даже Грейс пару раз скорчила рожу, что говорило о беззаботной радости, которую она испытывала в тот момент – теперь она сама стала взрослой копией своей дочери, которую абсолютно не волновали ни ее внешний вид, ни ее манеры, ни то, как она выглядит в глазах людей, и ни то, что о ней думают – она была собой и не чувствовала посторонних взглядов со стороны, и в этом была вся прелесть того утра, пока по телевизору не начались новости.
Грейс и Джулия продолжали играть, а я откинулся на спинку стула, глотнул полуостывший кофе и переключил канал, на котором давно уже шел другой, незнакомый мне фильм.
– А сейчас к главным новостям. Пожары в Австралии продолжаются уже пятый месяц. За это время погибло двадцать четыре человека, уничтожено шесть миллионов гектаров леса и, по приблизительным подсчетам, погиб миллиард зверей. Власти Австралии бьют тревогу. Человеческих сил не хватает, чтобы остановить огонь…
Грейс развернулась к телевизору.
– Многие знаменитости откликнулись на призыв о помощи. Актер Рассел Кроу выставил на аукцион свою кепку, пообещав утроить самую высокую ставку и пожертвовать вырученные деньги. Крис Хемсворт пожертвовал миллион долларов. Кайли Миноуг, Николь Кидман, Элтон Джон и Леонардо ди Каприо также не остались в стороне и пожертвовали крупные суммы на борьбу с огнем.
С ее лица сошла улыбка. Пропало счастье. Она смотрела репортаж из новостей и, сопереживала? Ей было жалко людей, жалко зверей, жалко всех тех, кто пострадал от сил природы – всем своим видом она показывала, будто чувствовала боль, будто страдала вместе с людьми, будто этот пожар коснулся ее так же, как и коснулся всех тех, о ком говорили в новостях.
– По предварительным данным, Австралия будет восстанавливаться от пожаров более ста лет, но в полном объеме восстановиться не сможет никогда.
Я никогда не разделял сочувствие – не был эмпатом и не понимал, как можно сочувствовать кому-то. Я понимал проблему людей, и мог помочь, если меня об этом попросят, но, чтобы проблема кого-то вызвала у меня сочувствие – нет. Это было неведомое мне чувство, впрочем, я допускал, что другие люди могут сочувствовать и представлять страдания других на себе, но я, к сожалению, или, может быть, к счастью, этого сделать не мог. Я не понимал, какое отношение проблема другого имеет ко мне, и почему я должен помогать просто так, не получая выгоду за потраченные мною силы? Возможно, потому что я реалист. Возможно, потому что я понимал, что всем помочь нельзя, и для того, чтобы кто-то жил хорошо, кто-то должен жить плохо.
Грейс со слезами на глазах стояла в стороне. Джулия смотрела на маму, и я уже вставал из-за стола, чтобы подойти к своей жене и успокоить ее, как зазвонил телефон.
– Барри, доброе утро!
Барри был мужем сестры Грейс. Он был мерзавцем, но я, местами,