Бизон и Радуга. Татьяна Богатырева
тогда я наконец-то вынимаю из кармана джинсов чудом не потерявшийся смартфон. Вместе с ним вылетает и картонный квадратик с буквой «J» и запахом сказки. Проводив взглядом полет белой бабочки в лужу, я включаю смартфон. Смотрю на семнадцать непринятых вызовов и шесть сообщений от одного абонента. Минуту размышляю, не стереть ли их все, не читая, но здравый смысл побеждает.
Аккуратно, словно у меня в руках бомба, открываю и читаю последнее. Короткое.
«Возвращайся, Лиза. Хватит дурить».
Хмыкаю и закрываю раздел смс. Остальные читать нет смысла, вряд ли там что-то принципиально новое.
Над Лондоном разгорается рассвет, после ночного дождя мокро, свежо и зябко. Люблю дождь.
Глава 2
Лиза
Несколько часов назад
Я люблю дождь.
Он – как большая стирка, смывает грязь не только с города, но и с души. Сегодняшний дождь для меня – нежданный подарок, и плевать, что мне некуда идти.
Знаете, как это бывает? Незнакомый город в чужой стране. В моем кармане – наполовину разряженный мобильник и кредитка с последней сотней. На мне старые джинсы, желтый лонгслив и кеды на босу ногу, зонт остался в чемодане вместе с платьями, туфлями и протухшей надеждой на семейное счастье, а за моей спиной захлопнулась дверь.
Навсегда. Мне очень хочется верить, что навсегда.
Он остался там, за дверью. Мой умный, талантливый, богатый и известный муж. Муж, который не ленился объяснять и воспитывать, учить и делать из меня человека.
Там, за дверью, остался его возмущенный вопль:
– Шлюха! Тебе нравится унижать меня!
Звук пощечины тоже остался там, за дверью. Там же, где и все мои неубедительные оправдания: дорогой, я не знаю этого джентльмена, я всего лишь пожелала ему доброго вечера! Дорогой, ты сам велел мне быть вежливой!..
Там – четыре года моей обеспеченной и респектабельной жизни. Статус жены модного художника. Одобрение родных и зависть подруг. Четыре года сбывшейся мечты. Не моей мечты.
А тут – сумерки, Лондон, дождь льется на мое горящее лицо, заливает очки неоновым туманом. Мимо ползут размытые пятна автомобилей, бегут редкие пешеходы под цветными зонтиками. И я стою, задрав лицо к небу, ловлю ртом капли дождя и ни о чем не думаю.
Лондон. Дождь. Свобода.
Свобода!
Кажется, я кричу это вслух, потому что швейцар дорогой гостиницы подходит ко мне с зонтиком и вежливо спрашивает, не помочь ли чем мадам?
– Скажите ему, пусть идет в жопу! – громко отвечаю я и показываю два пальца вилочкой.
«Виктория».
Швейцар ни слова не понимает по-русски, но улыбается, кивает и тоже показывает знак победы.
А я… я смеюсь, отбегаю к краю тротуара, не обращая внимания на прохожих, задираю голову к окнам третьего, последнего, этажа и кричу прямо в закрытые окна нашего… нет, его номера:
– Киса, идите в жопу!
Ипполит Геннадьевич Одоевский не слышат, и хрен с ними, с Ипполитом Геннадьевичем! Они терпеть не могут, когда я называю их Кисой, считают