Хмель-злодей. Владимир Волкович
получила распространение латинская литература, и устанавливались тесные связи с западными просветителями, то Южная Русь пребывала во мраке бездуховности. Православная церковь ничем не способствовала развитию образования, так как сами православные священники, в большинстве своем, не понимали тексты читаемых ими проповедей. Русское население, оказавшись в тесном соседстве с более развитым государством, инстинктивно перенимало у него и язык, и обычаи, и господствующие в нем порядки. (Так, русский язык, впитывая в себя польские, литовские и слова других народов, всё более становился «украинским»).
Холопы, потеряв надежду обрести хоть какую-то нормальную жизнь, измученные налогами и податями, беззаконием и панским гнётом, убегали в Дикое поле – туда, где их не мог достать шляхтич.
Поляки не оставляли попыток поставить казаков под свой контроль и использовать их как служилых людей. Ещё при Стефане Батории были составлены списки, так называемый реестр, куда записывались казаки. И только эти казаки были признаны Короной и получали жалованье. А казаки запорожские, или «сечевики», которые не подчинялись власти, были независимы, не считались казаками. Хотя, по мнению народа, именно они и были настоящими казаками, и все холопы на Южной Руси мечтали стать казаками, стать свободными и независимыми. Поэтому у польских панов было много врагов среди простого народа. Польское право передавало холопа в безусловное распоряжение его пана. Такое положение было невыносимо везде, но там, где народ не имел никакой возможности вырваться из неволи, он терпел, из поколения в поколение привыкал к своей участи до такой степени, что перестал помышлять о лучшей доле.
В Южной Руси всё складывалось иначе. Здесь перед глазами народа было вольное сословие, из его же рядов; по соседству с ним были днепровские острова, куда можно было убежать от тяжелой власти; наконец, близость татар и опасность татарских набегов приучали украинского жителя к оружию; сами паны не могли запретить своим украинским холопам носить оружие. В народе южнорусском поддерживался бодрый воинственный дух, несовместный с рабским состоянием, в котором он находился. Стремление народа к оказачиванию начало принимать религиозный оттенок, который придавал этому желанию некоторый нравственный и духовный смысл. Русские землевладельцы и магнаты после принятия унии стали отступать от своей религии и переходить в католики, отношение поляков к православию, как к «хлопской» вере, сохранилось.
Своеволие панов при Владиславе приобрело невиданный размах. Случаи наезда одного магната на владения другого стали обычным явлением, а приговоры судов и сеймов повсеместно не выполнялись. Известный своими бесчинствами шляхтич Самуил Лащ имел более 300 приговоров суда, которыми приказал подбить себе шубу. Князья Вишневецкие, владея огромными землями на Левобережье, чувствовали себя равными, а то и выше, чем король. Зная о слабости королевской власти, польские паны на украинских территориях сгоняли крестьян