Детки в клетке (сборник). Стивен Кинг
– Долан спросил:
– Ты Робинсон?
Меня как будто саданули под дых. Как быстро он вывел правильное заключение, просеяв все полузабытые имена и лица и точно выловив нужное! Он животное, подумал я, с животными же инстинктами. Я не знал и половины правды об этом человеке. И хорошо, что не знал. Потому что, будь все по-другому, у меня никогда не хватило бы дерзости для осуществления задуманного.
Я сказал:
– Мое имя не имеет значения. Но ведь ты понимаешь, что сейчас будет?
Истерик со сломанными ногами завопил с новой силой – булькающие, хлюпающие звуки, как будто его легкие были полны воды:
– Вытащи меня-атсю-уда, Джимми! Выт… ааа! Ради Бо… а!!! Ноги сломаны!!!
– Заткнись, – повторил Долан. А потом, обращаясь ко мне: – Я тебя плохо слышу, этот идиот так орет.
Я опустился на четвереньки.
– Я спросил, понимаешь ли ты, что…
Тут у меня в голове пронеслась картинка. Волк, одетый Бабушкой, говорит Красной Шапочке: «Подойди ближе дорогая, я плохо слышу». Я пригнулся как раз вовремя. Прозвучали четыре выстрела. Даже для меня они были очень громкими – в машине скорее всего они были просто оглушительными. На крыше «кадиллака» открылись четыре черных отверстия, и что-то рассекло воздух в дюйме от моего лба.
– Я достал тебя, ублюдок? – спросил Долан.
– Нет.
Вопли охранника перешли в маловразумительное нытье. Он сидел спереди. Я видел его руки, бледные, как руки утопленника, слабо шлепавшие по лобовому стеклу, и распростертое тело рядом с ним. Джимми должен был его вытащить, ведь он истекал кровью, боль была страшной, ужасной, невыносимой, да ради Бога, он раскаивался во всех своих грехах, но это ужаснее…
Еще пара громких хлопков. Человек на переднем сиденьи замолк. Его руки отвалились от лобового стекла.
– Вот, – почти спокойным голосом сказал Долан. – Теперь он не будет нам мешать, и мы можем нормально поговорить.
Я молчал. Внезапно навалилась растерянность и чувство нереальности происходящего. Только что он убил человека. Убил. Ко мне снова вернулось стойкое ощущение, что, несмотря на все предосторожности, я все-таки недооценил его и мне повезло, что я вообще еще жив.
– Хочу сделать тебе предложение, – сказал Долан.
Я по-прежнему молчал…
– Дружище?
…и молчал…
– Эй, ты! – Его голос слегка дрожал. – Если ты все еще там, отзовись! Я тебя не укушу… Тем более – отсюда…
– Я здесь. Интересно: вот ты сейчас выстрелил. Шесть раз, – сказал я. – Я вот что подумал… может, тебе стоило бы оставить один патрон себе? Хотя я не знаю. Может быть, у тебя восьмизарядная пушка, или есть запасной магазин.
Тут пришла его очередь молчать.
Но потом он снова заговорил:
– Что ты намерен делать?
Я хмыкнул:
– По-моему, ты уже догадался. Больше полутора суток я только и делал, что копал. Самую длинную могилу в мире. И теперь я собираюсь похоронить тебя в твоем гребаном «кадиллаке».
Ему все