К западу от Эдема. Зима в Эдеме. Возвращение в Эдем. Гарри Гаррисон
Керрик направился было следом, но потянувшийся поводок остановил его. Инлену< стояла молчаливая и неподвижная, как скала, и он напрасно тянул поводок. За его спиной хлопнула запираемая дверь.
– Что там случилось? Говори, я приказываю! – сказал он раздраженно.
Инлену< обернулась, обратив к нему пустые глаза.
– Не мы, – проговорила она. И повторила: – Не мы.
Больше он ничего не сумел из нее выжать. Некоторое время он еще думал о странном событии, а потом забыл – разве можно упомнить все тайны этого города?
Он потихоньку изучал Алпеасак, все было ему интересно. Поскольку каждая иилане’ знала, что он сидит возле эйстаа, ему никто не препятствовал. Покинуть город он не пытался, этому помешали бы стражницы и Инлену<, но где только было возможно, он побывал. Это было естественно, так вели себя все дети его саммада. Но теперь о прежней жизни он вспоминал все реже и реже, ведь ничто не напоминало ему о ней. Он уже давно приспособился к спокойному течению дней иилане’.
Все дни начинались одинаково. Город начинал пробуждаться с первыми лучами солнца. Как и все прочие, Керрик по утрам умывался, но, в отличие от остальных, он с утра чувствовал жажду и голод. Иилане’ же ели только один раз в день – иногда даже пропускали несколько дней, – тогда же и пили вволю.
С Керриком все обстояло иначе. Сначала он выпивал водяной фрукт, быть может невольно вспоминая те краткие дни, что провел среди охотников. А потом съедал припасенные с вечера фрукты. Если находились важные дела, он поручал раздобыть фрукты фарги, но если было возможно, предпочитал заниматься этим сам. Фарги, как их ни учи, всегда приносили раздавленные или подгнившие плоды. Они думали, эти круглые шары – корм для зверей, которым все равно, что есть. Когда он принимался за еду, рядом вечно оказывались фарги. Они всегда собирались около него, тупо глядели и переговаривались, пытаясь понять, чем он занят. Самые отважные надкусывали апельсин, а потом выплевывали, что всегда развлекало собравшихся. Керрик поначалу пытался отсылать фарги: присутствие их раздражало его, – но они непременно возвращались. Потом он привык к их докучливому вниманию и едва замечал его, как подобает иилане’, и отсылал фарги только тогда, когда разговор заходил о чем-нибудь важном.
Понемногу он стал замечать в явном хаосе, царившем в Алпеасаке, строгий контроль и порядок. Если бы он был склонен к обобщениям, то удачнее всего было бы сравнить сновавших по городу иилане’ с кишащими муравьями в подземных ходах. Как будто бездумная суета… но на самом деле четкое разделение труда; работники собирали пропитание, няньки нянчили молодняк, когтистые стражи охраняли «муравейник», и сердце всего – царица, хранившая весь этот ручей жизни, обеспечивающий существование «муравьиного городка». Сравнение пусть и не совсем точное… но ведь Керрик был только мальчишкой, которому приходилось приспосабливаться к невероятным условиям жизни, – поэтому ему было не до сравнений, и он, не замечая, давил муравьев босыми ступнями.
Часто