Она – Пристань. Ambo Valentia. N. Merilion
отчаянно ищет выход из сложившейся ситуации, проводя исследования.
День 3 ведения дневника⠀
Все! Не могу скрывать дольше! Так хочется поделиться с кем-то! Делюсь с дневником.⠀
Я – эмоциональная преступница. Средней степени тяжести.⠀⠀
Четыре единицы своего стратегического запаса я потратила на Зеркальную Сеть! Коротко – «Зеркало».
Есть Легальная Сеть, в которой, что бы ты ни делал, все видно Государству. Каждый твой шаг.
Для чего нужен Интернет, если у нас нет хобби, нет общения? Для фильмов и игр. Фильмы и игры нашего времени – строго под контролем Государства. Нет такого понятия, как «кинокомпания». Государство – это и кинокомпания, и все что угодно еще.⠀
А вот «Зеркало» Легальной Сети – это как раз та самая тень, которую государственным службам ну очень сложно отследить!⠀
И я состою в ней. Это ужасно. Но это факт.
Что я делаю здесь? Общаюсь! И, что еще хуже, уже третий раз с одним и тем же аккаунтом!⠀
Я не знаю, кто он, мужчина или женщина, где работает, как выглядит. Но…
Расскажу по порядку.⠀
Отец и Мать. Оба были для меня Богом. Маму я любил, как Бога, а Отцу верил, как Богу. …слишком белые волосы… Бог был всепрощающим, милостивым и бесконечно любящим в лице Мамы, но в то же время равнодушным, отстраненным, жестоким в лице Отца. … все время тащил меня… тащил из меня…
Бог и любил меня, и не любил…
…Я слышал детский плач. Я хотел помочь тому, кто плачет, но меня никогда не пускали…
Вечерами Мама сидела на своем уютном пуфе и читала мне книжки о девяти принцах, я усаживался на пушистый ковер, непременно у ее ног. Здесь был мой Рай. …лунный свет из ее глаз ласково катился по моим рукам…
А Отец… Он забирал меня у Мамы так часто, что Рай всегда был коротким мигом, и он тащил меня за собой туда, куда я не помню. …воспоминания скрипели от страха… и я снова слышал детский плач…
Это он познакомил меня с Пересмешником, назвав его своим сыном – так же, как и меня.
…все, что он попросит…
Вот только… я обожал Бога, а Пересмешник люто ненавидел.
Мой новоявленный брат оказался очень властным. И моим вниманием он хотел владеть безраздельно и безгранично.
Однако он знал, что больше всего на свете я люблю Маму. И он стал изводить ее каждый раз, когда я проигрывал ему.
И я ничего не мог сделать. …слишком белые волосы…
Я видел, как она страдала. Он оскорблял ее, унижал, он терзал ее душу и рвал ее сердце, но она всегда прощала его.
А я страдал еще сильнее от того, что не мог ее защитить.
…все, что он попросит…
Я умолял Пересмешника перестать мучить Маму! Я играл с ним так яростно и страстно, как только мог, чтобы выиграть, чтобы он не трогал ее!
Но, как я ни старался, выигрывать несколько раз подряд