Музыка Рода Человеческого. Итан Малик Планк
на ноги и вспомнить каково это, чувствовать твердь под ногами.
– Давай забудем все эти диалоги и приступим к работе?
– Вот так сразу? – удивлённо спросила Глория.
– Предстоит много работы. А обсуждать условия твоего пребывания здесь можно бесконечно долго.
– Всегда всё по-вашему.
– Прости…
– Я хочу есть, – отвертелась девочка, почувствовав лёгкий голод.
«Вы же не откажете мне в еде?» – подумала Глория.
– Отлично. Я рад, что у тебя проснулся аппетит!
В комнате мужчины заработал аппарат. Несколько тюбиков тут же были распакованы, и их содержимое перелито в специальную ёмкость. Завтрак Глории состоял из какао и жидкого творога с повидлом.
Допивая тёплый какао, девочка неожиданно почувствовала что-то домашнее, что-то, что очень напомнило один из воскресных дней, когда поутру на кухне её встречала мама.
И манил сладкий аромат жареных хлебцев и горячего шоколада. За завтраком были разговоры, и яркое солнце, прогревающее всё, что было за окном, наполняло теплом и кухню.
– Расскажите о своём доме, мистер, – произнесла Глория, совсем забыв о предстоящей работе.
Композитор, откинувшись в своём кресле, покосился на порог комнаты, затем взглянул на лежащую рядом собаку и, повернувшись обратно к своему монитору, произнёс:
– Дом как дом, моя дорогая.
– У вас прекрасный дом, – с иронией сказала девочка. – Мне хотелось бы и от вас услышать что-нибудь. Поэтому я спрашиваю о доме.
Мужчина, тяжело вздохнув, перевел взгляд в глубину комнаты, где располагался совсем не освещённый книжный стеллаж, забитый до отказа коллекционными книгами, с едва прочитываемыми названиями на корешках обложек, с виниловыми пластинками и компакт-дисками. Между стеллажами, в самом тёмном углу располагалась дверь, ведущая в злополучный подвал с «коконом».
– Мой дом находится в восьми милях от Уайт-Плейнс.
Как ты понимаешь, от концертного зала, где я тебя нашёл, мы находимся не так далеко.
– Значит, вы здесь местный?
– Можно и так сказать.
– А я пересекла десять штатов, чтобы взять у вас из рук конфету, которая изменила мою жизнь, – заключила Глория, понимая, что заводит разговор в тупик.
Девочка уставилась на камеру пронзительным взглядом. Композитор долго думал, как отреагировать на её слова, но пришёл к выводу, что лучше промолчать, не портя диалог. Лишь неприятный холодок от понимания всей глубины этой фразы, прошёлся по спине Композитора. Перед глазами отчётливо всплыли фрагменты того дня: находясь в автобусе, в котором он обходил одного ребёнка за другим, постоянно возвращался взглядом на голову Глории.
– Если ты не против, я продолжу.
– Конечно.
– Мой дом стоит на реке Ист-Бранч-Бирам, – продолжил мужчина. – Я живу здесь с детства и всё, что вокруг этого дома, не тронуто цивилизацией на протяжении последних семидесяти лет. Не считая моста и дороги, по которым проезжает не больше двух машин в неделю.
– Вы живёте на полуострове?
– Нет. Просто здесь