Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией. Ольга Власова
«болезнь-к-смерти» Кьеркегора, концепт онтологической ненадежности был во многом заимствован из «Сопротивляющегося эго» Лайонела Трилинга[123].
Любопытно, что главную роль в написании этой книги сыграл не Тавистокский институт, а Гартнавельская психиатрическая больница. Именно в ней Лэйнг встретил большинство героев своей книги, в ней сформировался и замысел работы. Там, в Гартнавеле, он познакомился с Эдит Эдвардс – Джулией, ставшей его любимой пациенткой. Он подолгу разговаривал с ней, встречался с ее родителями и в конце концов включил ее в свою «Шумную комнату», хотя она и не лежала в отделении неизлечимых больных. Случай Джулии составил главу «Разделенного Я» «Призрак заброшенного сада». Это название Лэйнг даже предполагал использовать для всей книги.
Случай Джулии, как справедливо указывает Питер Седжвик[124], представлял собой первую попытку исследования социальной ситуации пациента, того, чем Лэйнг будет заниматься совсем скоро. Лэйнг описывает детство Джулии, ее юность, оценку ее со стороны родителей и особенное внимание уделяет ситуациям их общения: то, что они говорили своей дочери и что слышали в ответ. И оказывается, что за словами матери или отца, за словами самой больной скрывается тонкая сеть отношений – требования, ожидания, предписания и оценки, сочетание которых двигали ребенка к психозу.
«Разделенное Я» отличается от всех остальных работ Лэйнга и по стилю, и по содержанию. Здесь Лэйнг, уже интересуясь коммуникацией и пространством межличностного общения, рассматривает эти темы исключительно во внутреннем плане личности. Это наименее политизированная и декларативная его книга. И это его единственная экзистенциалистская книга. Здесь он, как метко выражается Эндрю Коллир, «…читает свои экзистенциалистские идеи… в умах своих пациентов…»[125].
«Разделенное Я» просто поражает своим стилем. Эту книгу Лэйнг пишет в духе экзистенциально-феноменологической психиатрии, которой он увлекался начиная со студенческой скамьи. Уже первые абзацы работы у человека, знакомого с этой традицией, вызывают стойкое ощущение дежавю: о ней напоминает буквально все – и стиль, и поднимаемая проблематика, и специфика развертывания сюжетной линии. В то время, когда было написано «Разделенное Я», экзистенциально-феноменологическая психиатрия была практически неизвестна в англоязычных странах, практически отсутствовали переводы работ основоположников этой традиции, выходило мало критических переосмыслений. В этой ситуации Лэйнг стал тем человеком, который принес экзистенциально-феноменологическую психиатрию Великобритании, поразительно полно передав ее дух и проблематику.
Надо признать, что без усвоения экзистенциально-феноменологической традиции Лэйнгу было бы чрезвычайно трудно сформулировать такую яркую и интересную теорию, какая была представлена им в «Разделенном Я». Экзистенциально-феноменологическая психиатрия обусловила саму возможность такой постановки