Отборные женихи. Ева Финова
неуверенно произнес алхимист, запоздало испугавшись не за себя, за девушку, потому спросил следом: – Вы как себя чувствуете? Ничего не болит?
– Разве что от вас! – огрызнулась Рия, пересчитывая листки. Осознав, что умудрилась ляпнуть, все же извинилась: – О боги! Простите великодушно мне мой скверный характер, когда я чем-то увлечена, перестаю чувствовать реальность.
– С этим не поспоришь, как и с тем, что я остался без крова, – сокрушенно произнес парфюмер, пропуская мимо ушей последний выпад девушки, тоскливо оглядывая испорченный напрочь транспорт. Выкинув вперед руку, мужчина отпустил гомункула, осыпавшегося на брусчатку тут же комьями земли да мелкими камешками.
– Ну дела, – произнес кто-то из толпы. Собравшаяся публика солидарно закивала головой, приговаривая: «Да», «Да уж», «Ага», «Бывает же».
– Похоже, необходимо убираться отсюда, пока на нас не пришел смотреть весь город вместе с Ортибахом.
Вытащив свисающие внутрь кареты ноги, Ионас аккуратно спустился на брусчатку. В очередной раз галантно не позволяя себе ничего лишнего, он приобнял девушку рукой исключительно за талию, притянул к краю кареты и спустил вниз на землю.
– Барин, а с каретой-то делать што? Нам бы это, проезд освободить, не то торговли совсем уж не станет, – пожаловался все тот же смелый мясник.
Нахмурившись и обдумывая слова торговца, Ионас затем спросил у собравшихся:
– Так, кому нужны в хозяйстве стулья да столы?
– Эт завсегда, пожалуйста! – Из толпы вышел хозяин таверны, приговаривая: – Люд-то как напьется, так и давай громить, оно ж не свое – чужоное, вот у меня ужо и лавок почти не осталося!
– И мне подайти, да поболя! – расталкивая толпу с воплем, живенько приковыляла старуха из переулка.
– Куда тебе-то, старая? – спросил другой торговец, вставший в очередь вслед за владельцем таверны.
– Чаво ж я крайняя чель, у меня вон дома табуретов немая совсем.
– Так. Ладно! – Рияна решила взять руководство в свои руки, уточняя у Ионаса: – Сколько тут стульев получится, из этого сломанного добра?
– Тридцать – тридцать пять или около того… – задумчиво произнес алхимист, прикидывая в уме.
Толпа зашумела, выстраиваясь в цепочку желающих.
– Э? А что в очереди забыл ростовщик?! – обиженно возопил кто-то из конца очереди.
На что дородного вида дядька громко пробурчал:
– Кто ж от дармового-то откажется? Дураков нет!
Взмахнув рукой, Ионас тем временем творил стулья, как пирожки лепил. Щепки летели во все стороны.
– Знатная мебель, благодарствую! – Сказал, кряхтя, первый очередной, откланиваясь и утаскивая на своем горбу одновременно три лавки. Затем в конце улицы послышался скрежет петель открываемой двери таверны и довольный крик того самого мужика: – Посторонись!
– Барин, это, мне бы стульев, – смущенно произнес мужчина средних лет, сминая в руках снятый колпак повара.
– А мине, пожалуйста, стол, –