На троих. Евгения Майер
обхватила голову руками. Черт возьми, меня охватывает собственное бессилие! У меня нет связей среди гангстеров, нет знакомых авторитетов из преступного мира. Я ничего, да именно, НИ-ЧЕ-ГО не могу сделать для Коди! На глаза наворачивались слезы, но я, проглотив комок, поступающих рыданий, небрежно смахнула набегающие слезы, отвернувшись от Тобби.
– Я пойду – и, встав, направилась к входной двери.
Уже у порога, пока я надевала кеды, он догнал меня и, схватив за руку, произнес:
– Лана, это тебе… – он протягивал увесистую пачку банкнот по сто долларов.
Я удивленно подняла брови.
– Что это? –
– Это весь оставшийся заработок Коди, здесь 50 тысяч баксов – и он продолжил дрожащим голосом – Лана, я постараюсь разузнать, обещаю… – глаза Тобби тоже блестели от влаги, видимо на него подействовало мое разочарование и накатившая грусть.
Я слабо улыбнулась.
– Тобби, я только прошу тебя, будь осторожнее – и вышла прочь из дома.
Глава 5.
Друг моего брата и правда, не подвел.
Тобби позвонил мне через пару дней и попросил к нему приехать.
После рабочего дня, еще и задержавшись на работе почти час, я собралась с нетерпением уже узнать всю нужную информацию о врагах Коди.
– Эй, Лана, чем думаешь заниматься в выходные? – огорошила меня Ненси перед выходом из офиса.
У меня чуть ли не сорвалось с языка, что собираюсь прикончить двух уродов, которые надругались над моим братом.
– Не знаю – пожала плечами и уткнулась в телефон, набрала смс Тобби о том, что буду у него не ранее чем через два часа. По пиковым пробкам в городе, я буду добираться как не больше обещанного по времени.
– А как там Коди? – спросила Ненси
– Хорошо, уже лучше – сухо ответила я.
Ненси хоть и была подружкой, но в такие щепетильные подробности не стала я посвящать. Просто избиение. Жестокое и бесчеловечное. Это тема была больная. Я, приходя к нему, когда мой дорогой брат был без сознания, сидела рядом и сдерживалась, чтобы не начать реветь во весь голос. Дома я не плакала. Держалась. А там, словно плотину прорывало, и слезы текли ручьем по щекам. В гребанных мыльных мелодрамах люди, еще сидя вот так около кровати родственников или близких людей, умудряются разговаривать и вести себя спокойно. Я же даже слова не могла из себя выдавить. Чувствовала полной дурой, которая от бессилия ноет, и давиться соплями. В эти моменты вина – гнетущая, тяжелая, словно огромный валун накатывала на меня, начиная острыми уколами совести колоть больнее с каждым разом, с каждым моим вздохом. Почему я не настояла на проживании Коди вместе со мной? Надо было уговорить, расположить, заставить его жить со мной! Это моя вина, что произошло с ним. Моя!
А дома меня отпускало. Будто я спускалась с небес на землю и начинала размышлять более адекватно и рассудительней. Ну, чтобы я сделала? Он взрослый парень, мог бы врать, выкручиваться, чтобы только работать и заработать хорошую сумму для проживания в мегаполисе. А заработок наркодилера явно немаленький.