Черные тени красного Петрограда. Анджей Иконников-Галицкий
практически одновременно: в 1860-1870-х годах. Нечаевское дело – суд над первой в России подпольной конспиративной революционной организацией – почти совпадает по времени с Делом червонных валетов, в ходе которого, тоже впервые, была разоблачена разветвлённая преступная сеть, орудовавшая в крупнейших городах империи. Даже количество подсудимых в обоих процессах примерно одинаково: около полусотни. Увы, это было только начало. В последующие десятилетия и революционное подполье, и криминальные сообщества стремительно росли вопреки усилиям властей.
4 апреля 1866 года отставной студент Дмитрий Каракозов покусился на жизнь царя-освободителя у врат Летнего сада. 24 января 1878 года девица Вера Засулич стреляла в петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова, тяжело ранив его. Эти два события знаменуют начало целой эпохи в истории «одной шестой части суши» – эпохи политического террора. С тех пор террор – «сверху» или «снизу», «красный» или «белый», замешанный на идейном, национальном или религиозном фанатизме, – был и остаётся ключевым элементом решения социально-политических вопросов: в царской России, в Совдепии, в СССР, в постсоветском пространстве.
Волны террора то накатывали на Россию, то временно отступали, унося трупы жертв. Царь Александр II, его сын великий князь Сергей Александрович, премьер-министр Столыпин, министры Боголепов, Сипягин и Плеве, отставной министр Сахаров, градоначальники Фон-дер-Лауниц, Клейгельс, Шувалов, генерал-губернаторы Бобриков, Вонлярлярский, губернаторы Богданович, Блок, Старынкевич и десятки других «столпов империи» пали жертвами революционного террора. Террор оказался непобедим по одной простой причине: общество одобряло его. Оправдывало нравственно. Точно так же, как присяжные – петербургские обыватели – оправдали Веру Засулич, вняв семинарскому красноречию адвоката Александрова и либеральным увещеваниям председателя суда Кони. Убийство стало вполне терпимым способом решения «проклятых вопросов». В 1906-1907 годах депутаты I и II Государственной думы придали политическому убийству легитимную санкцию, отказавшись принять резолюцию, осуждающую революционный террор. В 1917 году террор в обличье солдат и матросов, жгущих костры вокруг Смольного, взял власть; в 1918 году он был возведён в ранг государственной политики; в сталинские годы стал нормой жизни. И после мнимой смерти в «оттепельные» и «застойные годы» политический террор воскрес при распаде СССР, явился во втором своём пришествии, сопровождаемый двумя спутниками: религиозным фундаментализмом и откровенным уголовным бандитизмом.
Устрашающее нарастание масштабов действий террористов в наши дни объясняется теми же причинами, что и «преступление и оправдание» Засулич. Причина первая: в обществе много скрытых влиятельных сил, готовых любыми средствами уничтожать врагов, соперников, а заодно и случайно подвернувшихся прохожихради своих корыстных интересов. Причина вторая: общество не осуждает безоговорочно человекоубийство, а относится к нему как к необходимому злу (это в лучшем