Обреченная. Марина Орфан
долго-долго гладил ее по волосам, казалось, что своими руками он хочет ощутить каждый миллиметр ее лица, шеи, дотронуться до груди, исследовать все ее напряженное и желающее его всем своим существом девичье тело.
– Не бойся, – тихо прошептал он, – со мной ты можешь ничего не бояться.
Время остановилось для них двоих, и два тела соединились вместе, став единым целым. Марина была вне себя от счастья – не зря она так долго ждала. Наслушавшись Ленкиных рассказов о том, что все мужчины – грубые и неотесанные животные, она с радостью обнаружила, что Володя совсем другой. Он нежно и бережно с ней обращался, и каждый миг их долгожданной симфонии любви был для нее открытием – его, себя, и их двоих вместе.
– Ты – как хрупкая хрустальная ваза, – сказал он, откинувшись на подушку, когда смог, наконец, выпустить Марину из своих крепких объятий,– я постоянно боюсь разбить тебя неосторожным движением.
– Теперь у нас точно все серьезно, – подумала Марина. – Теперь он для меня не просто друг, а близкий человек. Мой мужчина!
Их отношения перешли в новую стадию. Владимира всегда беспрепятственно пропускали в общежитие, он предусмотрительно наладил дружеские отношения со всеми вахтерами, сменяющими друг друга на посту. Каждый раз он вежливо и подолгу разговаривал с ними, иногда балуя небольшими, но приятными подарками. А вахтерша баба Зина его просто обожала. К другим девушкам ухажеры поднимались на связанных в веревку простынях, под покровом ночи. Порядки в общежитии были строгие, и никому из девочек не хотелось стать жертвой проработки на профкоме или фабричном собрании, краснея за свое нехорошее поведение.
Теперь уже можно было сказать, что они встречаются на глазах у всех, но знакомиться с родителями Володи Марина не хотела, памятуя об отношении Лидии Анатольевны к ПТУшницам. Да он и не настаивал – ему оставалось доучиться последний год, и только от родителей зависело, останется ли он в Питере, или его сошлют в далекую провинцию. Неизвестно было, как отреагируют папа с мамой, а если они не станут ему помогать, все его будущее окажется под угрозой.
Марату надеяться было не на кого. У него влиятельных родителей не было, и в Питере остаться ему не светило.
По субботам Володя заходил за Мариной, и они отправлялись гулять. Они все так же ходили по улицам, по музеям, а иногда, если не было соседки, он оставался на пару часов в ее комнате. Это были самые счастливые часы и минуты в ее жизни. Куда бы его теперь не отправили, хоть в Сибирь, хоть в Казахстан, хоть на Камчатку, она, как жена декабриста, готова была следовать за ним куда угодно.
Измена
В воздухе опять запахло настоящей весной, ветки на постепенно оживающих деревьях уже не казались такими голыми и безжизненными. Радуясь становившемуся все ярче солнышку, начинала зеленеть трава на газонах, и казалось, что вся природа чувствует скорое приближение настоящего праздника жизни и пробуждения.
С прошлой весны изменилось не многое – изменилось все. У Марины появился любимый,