Город детства. Светлана Бартенева
предлагающих свои услуги, так что это можно было простить.
Окружающий дом участок, простиравшийся на добрую половину улицы, вряд ли мог именоваться двором, это был парк, не больше, не меньше. Засаженный, к тому же, самыми разнообразными растениями, должно быть, требующими колоссального ухода. Больше всего потрясали бледно-сиреневые и белые клематисы, оплетавшие декоративные стены, и вьющиеся розы ярко-малинового цвета, пущенные по резным аркам. Буйствовала петунья всех цветов и оттенков, распространяя терпкий сладкий запах.
Отец Ирины умер полтора года назад. Он занимал пост в городской администрации и, по всей видимости, был близко знаком с новым губернатором и, естественно, с крупным местным бизнесменом Виталием Георгиевичем Казанцевым. Что касается новоизбранного мэра, тот и вовсе был его хорошим другом, можно сказать, протеже. Кроме всего прочего отец Ирины владел сетью продовольственных магазинов и павильонов, которые после его смерти достались Елизавете Аркадьевне. Она никогда не управляла ими, но получала доход, обеспечивающий более чем безбедную жизнь.
Вероника быстро продвигалась по дорожке, выложенной мелкими разноцветными плитками. Дорожка петляла среди увитых диким виноградом беседок, изящных лавочек и выбеленных горшков с цветами. Когда впереди сквозь обильную листву проглянула кованная ажурная решетка калитки, её и окликнула сама хозяйка, словно наблюдала за Вероникой ровно до того момента, как она почти достигла цели. Именно этого Вероника и побаивалась. Женщина часто восседала в одной из беседок с книгой в руках. Или ещё увлекалась вышиванием крестиком, создавая настоящие картины. Полностью взяв на себя организацию свадьбы и, очевидно, решив побить в этом деле все мыслимые рекорды, она стала нервной, раздражительной, вконец вымоталась и стала возникать в самых неожиданных местах. Вероника отчасти понимала её рвение: когда у тебя такая красавица дочь, об этом хочется оповестить весь свет. Но в сети бесконечных разговоров о предстоящем грандиозном торжестве попадались невинные люди.
– Вероника, милая, не могла бы ты уделить мне минутку? – пропела Елизавета Аркадьевна самым приветливым голосом.
Вероника обернулась. Она, как никто другой, хорошо знала, что значит такая минутка. Как правило, она выливалась часа в полтора и заканчивалась чаепитием.
Женщина возвышалась над подстриженными под линейку кустиками. Она была высокой, статной, немного полноватой, всё ещё очень яркой. Её тяжёлые густые волосы были подкрашены из-за седины, но в молодости, судя по фотографиям, она была натуральной блондинкой. Причёски дама всегда делала старомодные, с высоким пучком и обвивающими его толстыми косами. У Ирины были такие же голубые глаза, как у матери. Выглядела Елизавета Аркадьевна свежо, эффектно, но какая-то неестественная суетливая манера держаться прибавляла ей в возрасте. Сегодня её лицо оживляло изумрудно-зелёное платье, нечто среднее между сарафаном и халатом. Она несколько заискивающе, несмотря на разницу в возрасте, улыбалась Веронике.