Тростниковая флейта: Первая книга стихов. Александр Цыганков

      Силуэты женщин за окном.

      Грусть крепка, как мраморная скука.

      Это ли чужбина и разлука,

      Вечная, как снимок под стеклом.

      Родина! Не твой ли Эпикур

      Этим утром выпил с Диогеном?

      И стоят поэты под рентгеном

      Новых истин или процедур.

      Пафос увеличится стократ

      И пойдёт гулять до самой кромки.

      Вспомните, товарищи потомки,

      Крашеный под омут медсанбат…

      Пена в горле или просто снег?

      Этот вот отбился. Ну и что же?

      Ничего не помнит, но по роже

      Видно, что решился на побег.

      Это снова текут по столу

      Капли водки и лютые слёзы.

      Отшумели дубы и берёзы.

      И по кругу клубится туман.

      Не пойму, и осилить едва

      Светлой памяти взлёт лебединый.

      Невиновный и всё же повинный,

      И другим не вернуться назад.

      К чёрту песни и ломаный стих.

      Это море бушует в сосуде!

      И монгол на огромном верблюде

      Озирает пространство степей.

      Это ветер гремучим песком

      Засыпает зелёные страны,

      И клубятся по кругу туманы —

      Словно айсберги над головой.

      Эскимос надевает пенсне

      И трясёт снеговой бородою.

      Через полюс стремятся за мною

      Три упряжки голодных собак.

      И консервный заржавленный нож

      Вылетает из вспоротой банки,

      И ложатся ничком куртизанки

      На ещё не остывший песок.

      Это память лебяжьим крылом

      Выметает последние крохи.

      И струится на крылья эпохи

      Чья-то жизнь запоздалым лучом.

      В одиночестве каждый виновен,

      Как ни вейся по струнам смычок.

      Мой ли дом из расшатанных брёвен?

      Не замкнуть, не закрыть на крючок!

      Запишусь в караул с домовыми

      И пойду до рассвета шалить,

      Если утро начнётся пивными,

      Если лопнула звёздная нить.

      Под ветвями могучего древа

      Не осилить зелёной змеи.

      От Адама зачала нас Ева,

      Но мы, Господи, дети твои.

      Транс

      позиция лягушек на болоте,

      Развешанных на стеблях впопыхах.

      Земная пыль висит на облаках.

      И мимо пролетают в самолёте

      Колхозники с антеннами в руках.

      Колхозники глядят в иллюминатор

      И тихо пьют не виски и не ром.

      Безбрежное болото за бортом.

      И, словно лёд, холодный, навигатор

      Ведёт машину на аэродром.

      Ему так хорошо под облаками

      Лягушечьи позиции менять

      И зеленью лягушечьей играть,

      Как женщины играют каблуками.

      Но кто их станет в этом обвинять?

      Кузнечик скачет