Якобы книга, или млечныемукидва. Антон Павлович Лосевский
кто его знает, чем еще дело обернется… Я прокручивал уже в уме, как во время обеда соберу Монику и Афину вместе, устрою им очную ставку, призывая к открытому, откровенному диалогу, дабы мы по-взрослому разобрались в этих недомолвках и противоречиях.
Несмотря на то что сам я прибыл в офис с входящим в привычку опозданием – ни Моники, ни Афины на работе еще не было. Тогда я пробовал поразвлечься «Блатной правдой», приходя к окончательному уже убеждению, что сыт по горло всей этой правдой. И по правде сказать: правда о событиях, творящихся в стране, представлялась мне в тот момент менее существенной, чем та правда, которая была необходима лично мне: правда об отношении девушек ко мне, об их отношениях друг с другом, об их отношении к протекающим в РЦСЧОДН малопонятным процессам…
Однако время подходило к обеду, а они все не появлялись: несколько раз я выходил в коридор, хаживал украдкой к кабинету Афины, но Афины в нем было; не объявлялась и Моника. Время обеда настало, и вот я уже почти ушел обедать один, когда, спускаясь по лестнице, вдруг увидел поднимающихся мне на встречу долгожданных девушек. Они, еще не встретив меня, непринужденно шагали вместе, причем о чем-то еще переговариваясь, хихикая и явно забавляясь. Заметив меня, они мгновенно замерли, с их лиц скатилось веселье: тут же они приняли обычные, знакомые мне выражения. И если Афина смотрела своим спокойным, честным взором, как бы с чувством собственного достоинства и превосходства над Моникой, то Моника пронизывающим и умоляющим взглядом словно бы призывала меня проверить портфель и отыскать наконец одно очень важное письмо…
Не возьмусь сказать, что за лицо было в тот момент на мне, но выражало оно, вероятно, множество оттенков недоумения. Не знаю почему, улыбнувшись им и поздоровавшись, я прошел мимо. Во мне вдруг исчезло всякое желание проводить с ними душеспасительную беседу, в которой мысленно я упражнялся все утро. Вот не мог их понять – и все: то они тайком ссорятся, то откровенно клевещут друг на друга, а теперь, как ни в чем не бывало, миленько идут и хихикают о чем-то своем, девичьем. Это становилось выше моего разумения.
Решив для себя, что, может, никаких загадок на самом деле и нет, а есть только какая-то заурядная бессмыслица, замешанная на играх моего воображения, я раздумал обедать вообще, а вместо этого отправился сжигать рабочее время в кино. Отыскав через «Кайфон» ближайший к работе кинотеатр, я двинулся на первый попавшийся сеанс: в сущности, мне было все равно на что смотреть. Просматриваемый фильм, кстати, к сдержанному поначалу удивлению, оказался откровенно удачным. Больше скажу – почти безупречным. Недаром тот самый фильм впоследствии собрал внушительную коллекцию всяких призов и ветвей, прочно закрепившись в верхах самых знатных рейтингов. И несмотря даже на все на это – я то погружался в происходящее на экране, то возвращался в собственные мысли, будучи не в состоянии определить: что мне сейчас занимательней. Добавлю, что главный герой картины, по мере развития событий, медленно, но верно слетает с катушек