Эра беспокойных женщин или $10 000 000 за знакомство. Алина Ильина
что время для этого было очень подходящее – три часа ночи. К тому же, следовало доесть колбасу, пока ее не слопал призрак. Когда мы находились всего в нескольких метрах от кухни, до нас снова донеслось чавканье. Не такое сильное, как раньше, но все-таки… Ида приоткрыла дверь и нашему взору предстала следующая картина. На подоконнике в призрачном лунном свете сидела кошка и самым наглым образом уминала нашу колбасу.
– А ну, тварь лохматая, брысь отсюда, – прикрикнула на нее Ида.
Животное зашипело на нас, презрительно мяукнуло, спрыгнуло с подоконника и исчезло, словно растворилось во тьме.
– Зачем ты ее прогнала, – упрекнула я Иду, – а если это и есть призрак? Она же нам потом житья не даст.
Мне почему-то вспомнился длинноносый Гоголь с его «Майской ночью или утопленницей».
– Перестань нести чепуху, – огрызнулась Ида. – Пусть убирается туда, откуда пришла, а колбасу мы сами доедим. Я не собираюсь голодать до утра.
И она с решительным видом бросила недоеденный кошкой кусок в окно, а оставшуюся палку разломила и протянула мне половину. Не успели мы приступить к трапезе, как послышалось странное бормотание, на нас посыпалась штукатурка, и откуда-то сверху свалилось непонятного вида существо. Я успела только разглядеть блестящие глаза и длинную седую бороду.
– Даааамммавой!!! – заорала я, и для безопасности спряталась за Иду.
Существо, кажется, тоже растерялось, несколько раз присело и привстало, а затем пролепетало:
– Матушки-батюшки! И в самом деле, существуют! Силы нечистые! А я, дурак, не верил. Чур меня, чур.
Дальше существо стало бормотать что-то непонятное, при этом крестясь. Теперь я разглядела пришлого получше. Это был крепкий старичок, выглядевший лет на шестьдесят-семьдесят, хотя, если присмотреться, ему можно было дать и все сто.
На нем красовались блестящие при свете луны сапоги; на темную рубаху накинута была старая фуфайка, а на голову водружен картуз.
– Вы того, меня, девоньки, не трогайте. Я вас за это угощу. У меня что? У меня и выпить и закусить имеется. Не обижу. От старухи вчера припрятал. Думал, хоть выпью спокойно вдали от ее глаз.
И он стал извлекать из потрепанной сумки всякую снедь, так что вскоре подоконник стал напоминать сказочную скатерть-самобранку, посреди которой возвышался литр самогона.
– Ну, девоньки, наливай! – уже довольно смело произнес мужичок, вытирая картузом пот с лысины. – Кто б сказал, что с покойницами выпивать стану, ни в жисть бы не поверил. Да нашему брату больше, все одно, деваться некуда.
Окинув взглядом угощенье, мы не стали разбираться кто из нас покойник, а кто нет, и быстро принялись за картошку и пирожки. После второго одноразового стакана наш гость показался мне чрезвычайно милым человеком, а после третьего мы уже вместе горланили «По Дону гуляет» и «Ой, то ни вечер».
– Эх, красавицы, – говорил разомлевший старик. – Небось, несладко на том свете. Ни тебе поесть, ни попить. Вот помру, тоже буду сюда приходить. Авось, какая добрая душа оставит чего перекусить.
Мы