Тьма чернее ночи. Майкл Коннелли
На прекрасный синий костюм, несомненно, ушло бы недельное жалованье людей, стоящих по бокам от подсудимого. Элемент дисгармонии вносила поясная цепь, к которой были прикованы его руки. В одной руке мужчина сжимал альбом для рисования. В другой держал черный фломастер – единственный пишущий инструмент, разрешенный в заключении.
Мужчину подвели к столу защиты. Пока с него снимали наручники и цепь, он улыбался и смотрел прямо перед собой. Полицейский положил руку ему на плечо и надавил, заставив сесть. Потом полицейские отступили и заняли места у него за спиной.
Мужчина тут же подался вперед, открыл альбом и заработал фломастером. Босх наблюдал. Фломастер яростно скрипел по бумаге.
– Мне не дают угля, Босх. Какую опасность может представлять кусок угля?
Он сказал это, не глядя на Босха. Детектив не ответил.
– Такие мелочи мне докучают больше всего, – продолжил мужчина.
– Привыкай, – отозвался Босх.
Мужчина засмеялся, по-прежнему не глядя на Босха.
– Знаешь, я почему-то знал, что так ты и скажешь.
Босх молчал.
– Видишь, Босх, ты так предсказуем. Как и все вы.
Открылась задняя дверь зала суда, и Босх отвернулся от обвиняемого.
Начинается.
7
К тому времени как Маккалеб добрался до Фермерского рынка, он опаздывал на встречу с Джей Уинстон уже на полчаса. Переправа на материк заняла полтора часа, и, едва пришвартовавшись в Кабрийо, Маккалеб сразу же позвонил. Они договорились встретиться в «Дюпаре», но потом оказалось, что в «чероки» сдох аккумулятор, потому что машиной не пользовались две недели. Пришлось прибегнуть к помощи Бадди и его старого «тауруса».
Маккалеб вошел в расположенный на углу рынка ресторан, но Уинстон там не увидел. Оставалось надеяться, что она не ушла. Он выбрал свободную кабинку, что обеспечивало максимум уединения, и сел. Заглядывать в меню не требовалось. Они выбрали для встречи Фермерский рынок, потому что недалеко находилась квартира Эдварда Ганна, а еще потому, что Маккалеб хотел позавтракать в «Дюпаре». Он признался Уинстон, что больше всего на острове ему не хватало здешних оладий.
Они с Грасиелой и детьми раз в месяц ездили в Город покупать одежду и припасы, недоступные на Каталине, и часто ели в «Дюпаре». Не важно, был ли то завтрак, ленч или обед, Маккалеб всегда заказывал оладьи. Реймонд тоже. Но мальчик предпочитал с сиропом из бойзеновых ягод[6], тогда как Маккалеб – с традиционным кленовым.
Маккалеб сказал официантке, что ждет приятельницу, заказал апельсиновый сок и стакан воды.
Ему принесли два стакана. Он открыл кожаную сумку и достал пластиковую коробочку с пилюлями. Маккалеб держал на лодке недельный запас таблеток и еще на пару дней – в отделении для перчаток в «чероки». Коробочку он приготовил сразу, как причалил. Запивая попеременно то апельсиновым соком, то водой, Маккалеб принял двадцать семь таблеток, составлявших утреннюю дозу. Он знал их все по форме, цвету и вкусу: прилосек, имуран,
Гибрид малины и ежевики.