Тень. Андрей Владимирович Глазков
Будет трудно. Будем терпеть вместе. Возьмемся за руки. Спляшем. Может даже покричим, так как техника крика, рожденная в душном смраде коммунальных пещер давно вымерших кроманьонцев, не просто отпугивает мышей и соседей, но и освобождает кишечник.
Так все! Все!
Отпусти руку. Руку отпусти, блин. Я в целом толерантно отношусь, но не когда это в отношении меня, ясно? Я про возьмемся за руки фигурально сказал – не стоило это так прямо понимать. Короче не будем о грустном. Я все-таки не слезу у тебя выбить собрался… Могу правда въебать, если чо. Да, я такой – я разный. Могу протянуть за счёт фирмы, а могу и раскроить вот эту вот часть тела, что у тебя между ушами.
Зато вот бабла мне от тебя сегодня точно не надо. Да и завтра тоже скорей всего не понадобится. Каждый из нас давно и весьма немало заплатил за право знать. Кто-то родился и сразу встрял. Есть такие. Родятся себе в какой дикой стране в диком племени и что им делать? Только диким становиться, верно? Кто-то же сначала был в порядке, может даже в Большом Городе родился, как ты или я, но потом вырос и… тоже попал – кто в армию, кто в тюрьму, кто в институт, а кто и замуж. Кто-то какое-то время держался, не давал сбоев, четкая рутина повседневности, ровный ритм отсутствия перемен, спокойствие сна, уверенность банальных решений, ясность хорошей кредитной истории.
И все равно потом что-то случается. Увиделась дорогая телепередача или прочиталась интересная статья в газете, заботливо принесенной соседской бабушкой… И все – мир уже не такой как прежде. В голове все оп… и превратилось в радиоактивный пепел по команде сурового парня из ящика…
…сакральное Знание семи способов ухода за акриловой ванной необходимо разделить с другими. Это жизненно важный момент, бро. Момент выживания. Знание, которое не было отдано, убивает. Так и с моей историей – её будет необходимо рассказать другим. Тебе. Им. Всем. Отдать. Выразить. Интегрировать. Тогда отпустит. Меня. Тебя. Их. Тогда случится свободный выдох, и ты снова сможешь выйти на улицу без необходимости воровато оглядываться по сторонам. Потому что я отпущу тебя. Уберу ствол. И ты пойдешь нести переданную тебе весть дальше. Другим. Чтобы теперь тебе стало полегче – так же как становится мне, когда я говорю с тобой.
Усёк? Фуф. Как-то чересчур эмоционален я сегодня. Но я только разминаюсь. Я только начинаю, чувак. Так что ты сиди. Сиди, слушай.
В садике время летело особенно быстро и незаметно, когда другие дети летели из окон. Не со всеми я мог справиться, но часто удавалось что-то сотворить чудное. Неожиданное. Изъоконное…
– Извините, а вы давно пользуетесь своим мозгом? – пытал я дёргающегося воспитателя… дёргающегося от подведённого к паху оголенного провода. Провод в подобном виде хорошо раскрывает скрытые возможности человеческой сексуальности…
– Мозгом? В смысле? – кряхтел в ответ воспитатель, выплевывая слезы и роняя достоинство.
– Ну сколько лет вы осознанно пользуетесь мозгом как органом для размышления, анализа… – затем внимательный взгляд в глаза собеседника