Земля необетованная. Виталий Аркадьевич Надыршин
своих соседей – деревень, разбросанных по берегам реки Кодыма и заросших камышом озёр.
Мало чем оно отличалось и в двадцатом столетии. Те же похожие друг на друга избы, крытые почерневшей от частых дождей соломой, чёрные от той же сырости и ветхости деревянные срубы-баньки, и одиноко стоявшие по углам дворов отхожие места, продуваемые всеми ветрами. Правда, были и добротные дома зажиточных крестьян, из которых часть строений была перекрыта металлом и даже черепицей.
Сёла жили дружно, женихами и невестами за пределы своих территорий особо не разбрасывались, а потому, как минимум вёрст на сто вокруг основная масса жителей была в родственных отношениях. Правда, несмотря ни на что, традиции соблюдались: еврей женился на еврейке, обрусевший поляк на полячке, немец на немке, ну, и так далее. Русские и украинцы особо не привередничали: в жёны брали все, кто покрепче, покрасивши и поласковее. Так и жили…
После прихода в эти края советской власти жизнь сельчан, прямо скажем, не улучшилась – наоборот, жить стало труднее и опаснее.
Махровым цветом в этих краях расцвёл бандитизм. Сёла грабили все. И остатки армий Деникина и Врангеля – «белые», и «чёрные» – махновцы, и «красные» – дезертиры из Красной Армии. А ещё, «жёлто-голубые» – петлюровцы, «зелёные» – бандиты всех мастей…
Банды терроризировали местное население: вырезали и грабили сочувствовавших большевикам крестьян и «жидов». То в одном селе, то в другом, власть переходила от одной банды к другой. И каждый раз жителей сгоняли на митинги, где атаманы призывали их вступать в ряды своих «войск»…
Не отставали от «лихих людей» и сами крестьяне: зажиточные боролись и с бандами, и с советской властью; беднота, которой терять было нечего, боролась только с бандитами. Зато все вместе они сопротивлялись продразвёрстке и реквизициям, воюя с агентами «Заготзерна» и «Заготскота».
В общем, чего там говорить, неспокойно было в сёлах – опасно. Днем и ночью могли подстрелить из «обреза» на улице, выстрелить в окно или поджечь хату ночью. Горели сельсоветы, еврейские жилища, синагоги, и дома местных активистов.
Передвижение по сельским районам было возможно лишь «с оказией», то есть с отрядом красноармейцев.
А вот раньше, края эти были спокойными и благодатными. Река, когда именно трудно сказать, была ещё судоходная, под парусами и на вёслах сновали купеческие барки. Деревянные причалы ломились от грузов: корзины, мешки, живность, а ближе к осени – горы сочных, херсонских арбузов, фруктов и овощей. Красота! Жизнь в старину кипела.
Места эти, надо сказать, те ещё – с историей. Как гласят предания, ближе к концу семнадцатого века именно здесь, на речке Кодыма, как раз в районе озера с заболоченными и извилистыми берегами, давшее позже название нашему селу, казацкие войска напрочь разбили ногайских татар крымского ханства, идущих на разграбление Киева.
А через сорок лет, здесь же, армия русского фельдмаршала Миниха опять нанесла поражение тем же татарским войскам, грабивших южные территории русского государства.