Налле Лапсон берется за дело. Йоста Кнутсон
ситро можно пить, – сказала Лотта. – С ним все в порядке.
– Возьмите мой мед, – предложил Налле Лапсон. – Я только банку сперва оближу.
Общее настроение было несколько подавленное.
– Никто не против, если я ненадолго отлучусь? – спросил Налле Лапсон. – Минут на десять или около того.
– Только если ты ничего не натворишь, – сказала Лотта.
– Нет-нет, – заверил Налле Лапсон.
И – лапа за лапу потрусил к лесу. Где повстречал мирно пасущуюся корову.
При виде Налле Лапсона корова напугалась.
– Батюшки, кто это? – воскликнула она. – Ты лев или зебра? Или, может, крокодил? Я в жизни таких зверей не видела!
– Похоже, у коров неважно с общей эрудицией, – заметил Налле Лапсон. – Я медведь, и меня зовут Налле Лапсон.
– А я корова, и меня зовут Роза-Майя, – ответила буренка.
– А в июне тебя зовут Роза-Июня? – спросил Налле Лапсон.
Буренку это страшно насмешило, и она залилась настоящим коровьим хохотом – таким громким, что оказавшаяся рядом белка с перепугу взлетела на самую верхушку сосны.
– Ты тут недалеко живешь? – осведомился Налле Лапсон.
– Да, мой хлев в двух минутах отсюда, – сказала Роза-Майя.
– А люди там тоже живут? – спросил Налле Лапсон.
– Только не в хлеву, а в соседнем домике, – объяснила Роза-Майя.
– А у них нет хубаночки? – спросил Налле Лапсон.
– Чего-чего, дяденька медведь? – переспросила Роза-Майя.
– Я просто думаю, нет ли у них буханочки хлеба, – ответил Налле Лапсон. – Я бы сел на тебя верхом и съездил к их домику.
– Да на здоровье, – обрадовалась буренка: все-таки пастись одной в лесу довольно скучно, а тут какое-никакое, а разнообразие.
Глава пятая
Обычная хубаночка
В домике жил дядюшка по прозвищу Мумрик, а поскольку он очень увлекался жевательным табачком – снюсом, – то его так и звали: Снюс-Мумрик. Жену его звали Кайса, а так как она обожала кофе, то и величали ее Кофе-Кайса. У них был единственный сын, Туттели-Тюре, а у него – единственная мечта: губная гармошка. Вот только сто́ят губные гармошки дорого, объясняли ему Снюс-Мумрик и Кофе-Кайса, так что с этим придется годик-другой обождать.
Снюс-Мумрик как раз колол дрова возле дома, когда на всем скаку примчалась Роза-Майя с Налле Лапсоном на спине.
Снюс-Мумрик разинул рот и выронил топор, потому что в жизни такого не видел.
– Мать! – крикнул он. – Погляди, что делается!
Из дома на верандочку вышла Кофе-Кайса с чашкой кофе на изготовку.
И, увидев медведя верхом на корове, тоже раскрыла рот и молча опустилась на скамейку.
Но Туттели-Тюре – он не испугался. А подбежал к Розе-Майе и помог Налле Лапсону слезть. Что вышло не совсем удачно, во всяком случае, Налле Лапсон перекувырнулся несколько раз, прежде чем встать на ноги.
– Досадно получилось, – сказал Налле Лапсон себе под нос, отряхивая шерсть лапой.
Затем он поклонился и сказал:
– Меня зовут Налле Лапсон, и я интересуюсь,