Возьми меня замуж. Алиса Борей
мужская рожа.
– Ты че сидишь, дурища. Выходь.
Я выползаю на карачках и поднимаюсь на ноги. Идем по коридорам, впереди тащат Роя. Тащат грубо и неаккуратно, уже пару раз его сильно приложили к каменным углам, но он молчит и даже не стонет, только две кровавые полосы остаются за его ногами.
Еще одна дверь и, мать честная, Эстегон, ты же обещал, что этого не будет. Передо мной большая комната с низкими арочными потолками. В углу ярко пылает огонь и огромный, голый по пояс мужик держит в руках совершенно жуткие клещи. Волосатое надутое пузо прикрывает кожаный, забрызганный кровью, фартук.
Колени задрожали, и силы покинули меня. Чувствую, как сползаю по стене. Затылок больно ударяется о камень, возвращая обратно в реальность.
Раздается знакомый противный голос.
– Бабу сюда, а зверя к огню поближе. Замерз, небось. – Голос гаденько захихикал.
Резко поворачиваюсь и вижу в другом углу стол и за ним своего старого знакомого.
– Крысеныш. – Шепчу я с безнадежной тоской.
Громилы бросают тело Роя на пол под ноги палачу, а меня тычком отправляют к столу. От этого легкого толчка я полетела в сторону следака головой вперед и грохнулась на каменные плиты прямо перед ухмыляющейся рожей.
– Какая вы прямо сегодня темпераментная. – Эрозий Карц улыбнулся своей шутке.
Я поднялась, потирая разбитые коленки, и села на табурет перед ним.
– Ну, так что, будете говорить или сначала посмотрим второй акт нашего действа. – Улыбка его стала совсем страшной. – Жаль, вы пропустили первую часть. Уверяю вас, было очень захватывающе.
– Подождите. – Меня колотит озноб, так что колени подпрыгивают. – Что вы хотите узнать. Я не понимаю.
– Совсем не много, поверьте. – Крысеныш уставился на таракана, бегущего по столу.
Я с ужасом смотрю, как поднимается его рука и со всей силы бьет по насекомому. Следак вытаскивает грязную тряпку и вытирает руку, а раздавленная тушка остается лежать на столе.
– Признайтесь в пособничестве монстру и все, отправитесь в камеру. – Он попытался изобразить сочувствие, но лучше бы этого не делал. Вышло только хуже. – Можете написать, что помогали ему по незнанию или из страха. Возможно, трибунал учтет это, и вас помилуют, тем более за вас заступается сам гранд Эстегон.
Слушаю его в полуха и слышу вранье, одно голое вранье. Никто меня не помилует, им мое признание нужно только, чтобы прижать Эстегона. Слушаю крысеныша, но смотрю не на него. Смотрю на раздавленного таракана и знаю, Варга тоже смотрит.
– Ну, так что. – Эрозий показывает свои гнилые зубы. – Подписываем?
Он протягивает мне перо и исписанный лист бумаги, но тут замечает, что таракан ожил. Крысеныш вздергивает подбородок и, положив перо, еще раз бьет по «прусаку». Довольная улыбка растягивает тонкие губы Эрозия, и он снова протягивает руку к перу. Но улыбка тут же сменяется на тревогу, поскольку уже два таракана бегут к его ладони, а из дырки выползает еще один, а за ним еще. Следак хищно оскаливается и снимает тяжелый башмак с ноги. Размахнувшись,