Мои дневники: моя жизнь, моя борьба (1990-2020 годы). Галина Юрьевна Корнилова
в палату. Бедные, бедные брошенные детки! Что их ждет??? А ту девочку без рук и без ног????Ой, нет, не могу.
И вот я, в конце концов, не выдержала лежать в боксе этом больничном, позвонила Сереже, собрала наши с Машей вещи, и уехала домой с Сережей. И 12 декабря мы были уже дома. Гуляли с Марусей на балконе, тк на улице было холодно, играли в погремушки – она просто обожала погремушки, тянулась, радовалась, улыбалась во весь свой ротик! А мне плакать хотелось, глядя на ее улыбку, я постоянно трогала ей головку – нет ли температуры, и вспоминала, как она лежала в реанимации в кювезе в роддоме сначала, в грязных пеленках застиранных (Подольск!), и улыбалась мне, и как потом лежала и улыбалась мне с капельницей в головке своей маленькой, потому что нигде больше веночек не было видно, только на головке, и это было просто невыносимо!!! И я ревела, ревела все те два месяца, начиная с самого приезда в роддом, потому что там отношение к бесплатным роженицам было как к бомжихам и проституткам, хоть мы все были и замужем. Грубость, хамство, грязь, а я еще попала там не в нормальное отделение, а в инфекцию, тк у меня в карте была обозначена молочница, и вот там я тоже такого понасмотрелась! К нам привезли алкашку, которая родила на свалке. Собирала металл, молодая девчонка 18 лет, другая – родила вообще, стоя в приемной, ребенок вывалился сам. Это ужас просто был один! А мне ничего не говорили про Машу, и роды принимал хирург грубый из соседнего военного госпиталя, медсестры хамили мне, когда я плакала от схваточных болей, конечно, никаких обезболивающих мне не делали, ведь это был 1998 год, Подольск, и я не была хозрасчетной роженицей, то есть платной. Я была по полису. И медсестра мне говорила – а ты как думала, когда под мужика ложилась, а? Или в 26 лет уже не думаешь ни о чем, только бы под мужика лечь? Вот такое там было отношение к роженицам, в этом Подольске. Это было отвратительно. Мне делали разрезы, чтобы ребенок вышел нормально, ведь недоношенный, слабый, а потом хирург типа шутил – что, тебе всю дырку зашить, или для мужа оставить немножко? И я просто была очумевшая от такого хамства, потому что никогда с ним не сталкивалась в своей жизни, я жила в другом, приличном, мире, и у меня было чувство, что я попала просто в АД!!!! Зато как было радостно, когда я родила уже Машу, мне ее показали, она была в белой рубашке-пленке, она сама закричала сразу, хоть и была недоношенная. И я так обрадовалась! Но тут врачиха мне сказала грубо на ухо – не радуйся, мамочка, ребенок может в любой момент умереть, он ведь недоношенный! Но я знала, что Маша не умрет, нет. Я это знала всегда. А потом, уже в палате, мне ее не приносили и не приносили. Всем приносят, а мне нет, я спрашивала всех врачей, что с моим ребенком, но никто ничего мне не говорил. И так было четыре дня, или пять, я уже не помню. Я лежала и ревела целыми днями. А потом одна врачиха пришла и грубо сказала – ну, что ты не интересуешься своим ребенком, не нужен он тебе, что ли? Да вы ведь ничего не говорите, только хамите на все мои вопросы!!! И меня повели в детскую реанимацию. И я увидела мою Машу в этих ужасных пеленках застиранных, она лежала в кювезе