Народные предания и первая Киевская Русь. Юрий Владимирович Максименко
такая же, а отец, если и не соглашался, то замолкал… Позже, когда умерла „Праба“ Варвара, к нам переехала на жительство старуха Захариха с больным мужем. Захариха была южнорусской сказительницей…»
Скажем несколько слов о сказительнице Захарихе. Годы её жизни приблизительно – 1835 – 1915. В последние десятилетия своей жизни она жила в селе Антоновке, возле Кривого Рога на Украине, в доме Миролюбовых, и часто пела свои сказы, полные удивительных фактов. Ю. П. Миролюбов в юности, с 1900 по 1913 год, записывал их «с голоса», и эти записи у него почти полностью сохранились. Вот что писал об этом сам Юрий Петрович: «Сказы Захарихи, конечно, интересны в фольклорном отношении и насыщены дохристианской мифологией. Их нельзя отнести за счет ее [Захарихи] собственной фантазии, так как она утверждала, что сама научилась им от древней старухи, когда еще была девчонкой. То, что в сказах есть элементы истории, легко понять. Можно отметить, что их содержание весьма скупо, фантастического в них весьма мало, и похожи они на действительные события, имевшие место в седой древности. В них перечисляются цари, память о которых давно исчезла, обстоятельства пастушьей жизни, всякие такие вещи, события, которых Захариха, простая женщина, придумать сама не могла. Мы обязаны, изучая славяно-русскую мифологию, их передать, так как сказы, несомненно, передают некоторые альтернативные факты прошлого нашего народа. Считаясь с тем, что революция нанесла непоправимый удар нашим традициям в народе, мы думаем, что может больше и не удастся никому слышать нечто подобное в народе. Забыть же эти сказы, значит совершить проступок по отношению к нашему народу и его прошлому. Мы хотим лишь оговориться, что сами, насколько могли, удержались от личных добавлений или объяснений в самом тексте, но придерживались его, сколько возможно, по записям в записной книжке. Простота стиля сказов приближает их к северным былинам».
Миролюбов полюбил стародавнее, и так вспоминает об этом. «Когда я поступил в духовное училище, мне пришлось тяжело сочетать знания, полученные от „Прабы“, матери или отца [по истории] с тем, что говорилось в школе. Любовь же к родной дедовщине, поддержанная моим добрым учителем, инспектором Тихоном Петровичем Поповым, так и осталась на всю жизнь. Он внушил мне потребность записи разных преданий, песен, сказок и пословиц. Я стал записывать, и многое он переписывал из моей книжки, чтобы использовать для своего большого труда по преистории славян-руссов. Труд этот, как и сам Т. П. Попов, погиб в революцию… Я сохранил мою книгу записей по южнорусскому фольклору! Как? А Бог его знает!»
В 20-х годах с этим фольклором ознакомился и высоко его оценил профессор Д. П. Вергун, который настоятельно посоветовал Юрию Петровичу заняться изучением славянского прошлого. Живя в эмиграции в Бельгии, Юрий Петрович все свое свободное время от службы посвящал глубокому изучению древней русской истории и истории славянства. Он использует