Смертная тоска по нелюбимой женщине. Рассказы и были. Виктор Иванович Песиголовец
у меня одна, – успокоившись, поясняет он. – Машка. А должности остальным я скоро определю. Дело, братцы, нехитрое, верно?
– Вася, ты молоток! – хвалит хозяина дачи таксовладелец и, потягиваясь, интересуется: – Так ты нам в натуре своих секретарш покажешь? Или будешь только рассказывать, какие они распрекрасные?
– Так они же и будут с нами, все семеро! Я ж говорю, – рапортует Алейник и, оторвав свою тушу от полки, командует: – Братаны, хватит париться! Нас там давно поджидают девочки, водка и шашлыки. Вперед и с песней!
Девочки и впрямь оказываются очаровашками. Ни сколько не жеманясь и не ломаясь, они рассаживаются за накрытым столом, стоящим у самой кромки бассейна, наполненного голубой, искристой водой. Василий Петрович и Игорь Кириллович смотрят на них с одобрением.
– Что скажете о моих работницах? – в открытую интересуется Алейник, кивая в сторону своих барышень. – Есть у меня вкус?
– Есть, Анатолий Борисович! Ох, есть! – смеется Игорь Кириллович.
В обществе лучших производственниц Алейника вечер и полночи пролетают, будто один час. Водитель привозит Василия Петровича домой только под утро.
Кое-как добравшись до дивана в гостиной, он падает, как подкошенный.
А утром обнаруживает, что проспал, и Вера Ивановна уже ушла на работу. Первым делом бредет на кухню выпить рюмочку коньяку и чашку рассола – он всегда стоит наготове в холодильнике. Потом, приводя себя в порядок, с ужасом видит на себе множество засосов и пятен от губной помады.
Через час директор сидит за столом в своем кабинете, курит и пьет приготовленный Светланой кофе. Поводов для беспокойства у Василия Петровича сегодня как будто не должно быть. Дела на заводе пошли лучше. Сборочный подтянулся – комплектующие, наконец, пришли, механический работает без брака. В гальваническом, как всегда, порядок. В остальных цехах тоже все нормально.
Нужно бы наведаться к Ирине. Соскучился. Не был у нее уже три дня. Значит, вперед!
– Петя, подъезжай к подъезду! – говорит Василий Петрович в телефонную трубку и, не слушая ответа, бросает ее на рычаг аппарата.
В машине директор размышляет. О себе, о работе, о своих женщинах.
Да, в жизни нынче полный штиль. Все хорошо. Да, да, все хорошо, все просто отлично. Он несколько раз повторяет в уме эти слова, но они до него не доходят. Что-то мутит, бередит душу. Что? Василий Петрович этого не может понять. Пытается, но не может. Ему становится не по себе.
Он просит Петьку остановиться.
– Езжай назад. Дальше я пойду пешком.
Директор медленно шагает по мосту.
– Стоять!
Резкий окрик застал Василия Петровича врасплох. Его даже передернуло. Старший лейтенант полиции, явно хмельной, подходит к нему.
– Так, попался! Это ты украл вчера кусок феррохрома на заводе? Прыткий! Я гнался, гнался, не догнал. Но теперь не уйдешь, сволочь!
Старлей достает из кобуры пистолет.
– Пошли в отделение!