Понемногу о многом. Николай Леонидович Пирогов
что человеком он оказался порядочным.
Таисия. Надо с ним дружить. А то ведь что у нас здесь за знакомые – полуграмотные мужики да бабы. Знаешь, Витя, надо пригласить его с женой в гости.
Воронин. Верно. Вот поеду в город, деньги положу в банк, зайду в его офис и приглашу. Обязательно приглашу.
Картина 2
Кабинет Бондарева, просторный, современный. В приемной, в коридоре – ремонт. За приставным столом сидят Бондарев и Алексей Алексеевич, глава районной администрации.
Бондарев. Спасибо тебе, Алексей Алексеевич. Освободил ты меня от местных налогов. Это – большая помощь. Помогу и я тебе: дам машину бруса. Отличный материал, из Архангельска, сосна. Ты ведь строишься, вот и пригодится.
Алексей Алексеевич. За это спасибо.
Бондарев. Давай выпьем за наши успехи.
Наливают, чокаются.
Бондарев. Но успехи-то наши могут кончиться, Алексей.
Алексей Алексеевич. Как понять?
Бондарев. Как понять, как будто сам не знаешь. Выборы на носу, а ты чем занялся? Судья, конечно, баба хорошая, и фигуристая, и лицом красивая, да и для дела пригодится, сам бы не отказался. Но, понимаешь, – не время. Район небольшой, вы с ней у всех на виду. Потеряешь избирателей. Я тут поручил своим, они втихаря небольшое исследование провели. Женщины против тебя – говорят, что за этого кобеля голосовать не будут и своим мужьям не позволят.
Алексей Алексеевич. Александр Иванович, ты прав, но не совсем. Сейчас не советские времена и мой моральный облик – это мое дело. Какой есть, таким пускай и принимают, и нечего трястись как раньше, боясь парткома. Плевал я на все эти бабьи мнения. До выборов еще три месяца. Вот погоди, скоро откроем детский сад, филиал московской швейной фабрики готов, а это – сто работающих. Еще что-нибудь сотворим, и бабы не только замолчат, а еще и за меня агитировать будут. Наливай, выпьем еще. Хороший у тебя коньяк.
Бондарев. Может, ты и прав. Народ, в сущности, – быдло. Лохи и недотепы. Вот месяц назад явился ко мне один и предложил арбузы взять на продажу. Говорит, что его дочь из-под Астрахани пригнала КАМАЗ с прицепом – тонн двенадцать арбузов. Разгрузили их у него в палисаднике. Так он хотел, чтобы я их продал за пять процентов. Я ему говорю, что и за пятьдесят еще подумаю, брать ли. Так что ты думаешь – обозвал меня по-всякому и ушел. А недавно я узнал, что сгнили они у него, даже скотина жрать отказалась. Вот такие бараны.
Или еще пример. Пригласил я одного столяра. Руки золотые. Думал, налажу столярное дело, буду продавать изделия у себя в магазине. Ему предлагаю двадцать процентов от цены. Так он меня эксплуататором обозвал. Говорит, что выручку надо делить пополам. Я ему и так и сяк разъясняю: станки – мои, помещение – мое, магазин – мой, материал – мой, ты соображаешь, что ты говоришь? Да двадцать процентов – это из уважения, а по-хорошему и десять много. Ушел. Сейчас живет без работы, рассказывают, что жрать ему нечего.
Алексей Алексеевич. Да, Саша, народ такой. Испорченный. Налей еще, на работу не пойду. По полям сегодня проеду. Заодно проветрюсь.
Выпили еще. Посидели,