Субмарина меняет курс. Александр Терентьев
миля составляет 1853 метра – то есть длиннее обычной на двести сорок четыре метра, а кабельтов есть одна десятая от морской мили… Вспоминал, прятал улыбку и начинал объяснять простейшие вещи, например: подводная лодка погружается за счет того, что принимает в специальные цистерны забортную воду – балласт, а всплывает после того, как с помощью сжатого воздуха выдавливает из этих цистерн балласт. Направление движения лодки регулируется вертикальными и горизонтальными рулями, которые работают по тому же принципу, что и рули обычного самолета – суть стихий-то родственна. Движется субмарина с помощью двух дизелей, или идет на электродвигателях – это гораздо бесшумнее, но приходится постоянно всплывать на подзарядку батарей, электролит которых к тому же отнюдь не делает воздух в отсеках чище… Затем корветенкапитан в двух словах попробовал объяснить, как подлодка ориентируется в глубинах морей-океанов, но штурмбаннфюрер, до сих пор еще что-то понимавший, мгновенно запутался в «гирокопмасах, течениях и магнитных склонениях» и, переставая изображать прилежного ученика, решительно послал «штурманскую науку» ко всем чертям! Когда же Хейтц начал рассказывать, что лодку может угробить столкновение с подводной скалой, глубинная бомба с вражеского эсминца, бомба или торпеда, сброшенная с самолета, подводная магнитная мина, мина якорная, которую моряки зовут «рогатой смертью», Кремер шутливо вскинул руки, сдаваясь, и категорически заявил: «Стоп машина, герр корветенкапитан! Как любят поговаривать попы, “излишние знания несут много печали!”. Мне совсем не интересно, какой бомбой англичане могут разнести мою бедную голову! И я не хочу в ужасе прислушиваться по ночам, не скрежещет ли по борту ваша “рогатая смерть”! Давайте лучше опять что-нибудь про надводное положение, подзарядку батарей при луне и про курение на свежем воздухе…»
Капитан Накамура встретил офицеров довольно приветливо: ему явно импонировало стремление корветенкапитана «не отлынивать от службы», а оказать экипажу лодки какую-то посильную помощь, а штурмбаннфюрера японец с истинно восточной мудростью воспринимал как крысу на торговом корабле – вещь малоприятная, но, увы, неизбежная…
– Вы прибыли минута в минуту, – Накамура благосклонно кивнул, мельком взглянув на морской хронометр. – Мне глубоко симпатична пунктуальность моих немецких друзей! Герр корветенкапитан, сегодня вы будете исполнять обязанности помощника штурмана. А вы, господин Кремер, можете быть… почетным гостем. Присматривайтесь к морской жизни и службе, но ни в коем случае ничего не трогайте руками! Кстати, через час девятнадцать минут у нас сеанс связи – у вас есть что-либо для вашего командования?
– Нет, господин капитан, все как обычно – на ваше усмотрение!
Капитан Накамура выслушал сообщение акустиков, что «в пределах слышимости посторонних судов не наблюдается», затем отдал команду на подвсплытие на перископную глубину и, прильнув к перископу, некоторое время ощупывал