Порог греха. Юрий Францевич Курц
Як всэ було?
По мере того, как Павлинка, давясь слезами, рассказывала, глаза солдата наполнялись темнотой и усы нервно дёргались.
– Бойца-то запомныли, чи ни?
– Он пьяный был. Мордатый такой. Грязный. Маму торопил: «Давай мамка, давай». Да вот же он! – почти вскрикнула Павлинка, показывая рукой, и даже сделала несколько шажков в сторону поезда. В тамбуре вагона, прицепленного к вагону начальника поезда, солдат справлял малую нужду, не обращая внимания на людей, проходящих мимо. Скотское поведение охранника и остановило Павлинку. Она стыдливо прикрыла лицо ладонью и отвернулась.
– От свыня так свыня. Зовсим совист загубыв. – Усатый плюнул и загородил собою охранника от глаз Алеся, который оторопело смотрел на это явление взрослого мужского бесстыдства.
– Ось шо дитятки мои. – Солдат привлёк к себе Алеся и Павлинку. – Нэ ходить туды. Нэ шукайтэ начальника. Плохи это люды. И у вагон не вэртайтэсь. Во-о-он бачитэ хаткы, – он показал рукой по ходу поезда, – то киломэтрив тры, а бо пьять. Тамо город. Туды вам трэба иты. Тамо милиция. Пошукаете милицию. Про всэ расскажите. А сюды, – солдат кивнул на вагон с плакатом, – ни-ни. Загыбныте як и мамка. Йдить до паравозу. У мэнэ смэна скоро. Я швыдко повэрнусь. Звуть меня дядько Тарас.
Солдат достал из кармана шаровар белый платок, развернул его и протянул Алесю и Павлинке несколько кусочков колотого сахара.
– Берыте. Ничого, ничого. Дэржить хвист пистолэтом. – Карие глаза его потеплели. – Ну, йдить соби.
От паровоза несло густым теплом и остро пахло разогревшейся смазкой. Он сипел, пыхал паром и казался живым.
Павлинка и Алесь с истовым интересом разглядывали его, опасаясь, как бы охрана не прогнала их. Но два солдата, сидевшие впереди паровоза на рельсах, о чём-то оживленно говорили, не обращая на детей особого внимания. Ни они первые, ни они последние приходят поглазеть на этот большой диковинный самовар на колёсах.
Вскоре появился дядя Тарас. Кивнул охранникам: ребятишки со мной. Те, ухмыляясь, понимающе покивали в ответ. По разным надобностям водили солдаты пассажиров в кусты.
– Ну вот, – сказал дядя Тарас, когда они отошли от состава на приличное расстояние, – тэперь тикайте у лис. Сховайтэсь пока поезд нэ уйдёть. Потом йдыть у город, у милицию.
– Спасибо вам, дядя Тарас, – поблагодарила Павлинка, – пусть Господь воздаст вам за доброту.
Солдат махнул рукой и быстрыми шагами пошёл вдоль железнодорожного полотна, чтобы обойти поезд с другой стороны.
Поезд ушёл, но Алесь с Павлинкой еще часа три прятались в лесу, подступающем к железной дороге. Боялись: вдруг спохватятся в эшелоне, начнут искать, вернутся на станцию. В лесу было влажно и тихо. Весна выдалась ранняя. Снег сошёл быстро. Солнце припекало. Деревья готовились выкинуть первую листву. Кое-где на солнце печных местах пробивалась зелёная трава. Но если апрель такой же как в Белоруссии или на Украине, то надо держаться поближе к жилищу. А то задует внезапно ветер, повалит снег или хлестанёт дождь. И приморозит.
«April,