Краткая история. Война Алой и Белой розы. Дэвид Граммитт
на престол на основании договоренности с народом» [28]. В 1402 году уже слышались жалобы на то, что король повышает налоги не ради общего блага, а ради обогащения своих придворных и помощников из ближнего круга. Более того, о Генрихе все чаще говорили как о нарушителе данного слова, причем не только относительно методов правления. Выходило, что при захвате власти в 1399 году он намеренно лгал, утверждая, будто по возвращении в Англию собирался только вернуть себе герцогство Ланкастерское. Именно эти сетования лежали в основании причин вспышки мятежа архиепископа Скрупа Йоркского в 1405 году. Еще в мае 1402 года для борьбы с распространявшимися слухами о нарушении королем обещаний повсюду в королевстве распространялись прокламации, напоминавшие: «Всегда было и будет намерением короля, чтобы благополучие, законы и обычаи королевства почитались и поддерживались» [29]. На протяжении большей части первого десятилетия правления Ланкастеров король оставался на положении, если можно так выразиться, отстающего. Он постоянно оказывался вынужденным реагировать на вызовы его королевской власти и авторитету. По словам одного хрониста, Генриху даже пришлось публично клясться, что он не захватывал корону, но был «должным образом избран». Если утверждение хрониста – правда, налицо примечательное признание шаткости основ правления Ланкастеров.
В‐третьих, обострялся фактор чисто династических претензий. Генрих дал старт поискам монастырских архивов повсюду в королевстве с одной целью – доказать, будто Эдмунд Горбатый, граф Ланкастер, приходился на деле старшим сыном Генриху III. Но все усилия ни к чему хорошему не привели, ибо подтвердили, что на самом деле законным наследником последнего был Эдуард I, прапрадед Ричарда II, и никто иной. Поэтому притязания Генриха IV на старшинство предков, на которое он исподволь упирал в парламенте, выглядели слабовато: фактически его права строились на родовой линии матери, Бланки Ланкастер. Вместе с тем происхождение от Джона Гонтского, третьего сына Эдуарда III, несколько упрочивало позиции Генриха, если учесть закрепленный королем Эдуардом в 1376 году порядок наследования по мужской линии[30]. И все же подспудный упор Генриха на родственную близость с правившими королями через женскую линию придавал больший вес притязаниям семейства Мортимеров, наследников второго сына Эдуарда III, Лайонела Кларенса, и его дочери Филиппы, как представителей старшей линии. Слабость династических прав Генриха хорошо проиллюстрирована необходимостью не менее чем в четырех случаях подтверждать и подчеркивать, что воцарение Ланкастеров произошло по воле парламента.
Причины шаткости положения Генриха IV видны невооруженным глазом. Он взошел на престол, будучи главой небольшой фракции, и фактически его баронское окружение, личный двор, превратилось в правящую верхушку королевства. Соответственно, Генрих полагался на поддержку доверенных лиц, часть которых служила еще его отцу, – сэра Томаса Эрпингема, сэра Томаса Ремпстона, сэра Хью и
Calendar of Patent Rolls, 1401–1405. P. 126.
В 1376 г. умер старший сын Эдуарда III, Эдуард Черный Принц, заправлявший многими делами в королевстве при дряхлеющем и выжившем из ума отце, поэтому царствовавшему почти полстолетия королю накануне собственной кончины (1377) пришлось принимать решения о порядке наследования престола.