Ты мое счастье. Ася Лавринович
хотелось найти ее ахиллесову пяту и понять, что может разжалобить или выбить из колеи мою подругу. Но Анаит – настоящая железная леди. Я же всегда могла разреветься из-за двойки или трогательного момента в фильме и, конечно, несколько раз плакала при Анаит из-за Богдана. Из-за моих слез подруга терпеть не могла Волкова. Поэтому моя новость о желаемом побеге совсем не обрадовала Ани.
– А вдруг я клин клином вышибу? – неуверенно продолжила я. – В эту поездку пойму, что он мне не пара.
– Скорее ты еще больше в него втрескаешься, – горько усмехнулась Анаит, выбрасывая огрызок. – Все, слезаем с крыши. Кажется, скоро дождь начнется.
Мы еще попили чай на террасе, а затем я проводила Анаит на электричку. По дороге к станции подруга рассказала о симпатичном парне, с которым познакомилась в «Тиндере» и теперь собирается идти с ним на свидание. От этих разговоров мне стало совсем грустно. Я-то одинока. Как ни крути, а все в этом мире сводится к любви. От моей же любви сердце разбивается на куски…
На пустом перроне я дала честное слово и клятвенно пообещала Анаит, что никуда не поеду. Мне даже пальцы не пришлось скрещивать при своей «клятве». Потому что, пообщавшись с подругой, я поняла, что идея сбежать из дома с Богданом – действительно так себе. Вряд ли он был бы рад увидеть меня вместо Витьки. Да Волков бы откровенно посмеялся надо мной и отправил домой высыпаться дальше на летних каникулах.
К вечеру погода все-таки испортилась, и настроение совсем пропало. Еще и мама за ужином «обрадовала», что во вторник ей нужно к стоматологу, и мне придется следить за несносными близнецами, которые только и жаждали учинить какую-нибудь пакость. Услышав, что я останусь в качестве няньки, Надя и Илья счастливо переглянулись. Эти двое постоянно что-нибудь выдумывали. А свежий загородный воздух еще больше пьянил им головы. Я – не мама, надо мной можно жестко подшутить. Я легко взрываюсь, ору, иногда плачу от бессилия, а они ржут. Бандиты.
Дождь мерно стучал по крыше, царапал окна… После ужина я вышла на мокрую террасу. Дождевые капли с шумом скатывались с крыши. Даже не верилось, что еще днем мы с Анаит сидели наверху и грызли яблоки. Я снова и снова возвращалась мыслями к тому разговору. Почему мне никогда не живется спокойно? Вечно навыдумываю себе проблем и противоречий. Будто мне плохо здесь, на даче, рядом с мамой, вдалеке от забот и цивилизации… Вдалеке от Богдана. Я посмотрела на небо в надежде разглядеть новую стаю перелетных птиц. Но над нашей дачей лишь сгустились тучи и непроглядные августовские сумерки.
Не стала зажигать в своей комнате свет. Переодевшись в пижаму, пробралась к кровати. Дождь по-прежнему стучал в окно. Я отдернула одеяло и не сразу заметила, как на кровати что-то шевельнулось. Лишь укладываясь в постель, дотронулась до чего-то шершавого. «Что-то» тут же метнулось по белой простыне – я успела разглядеть это в слабом лунном свете. Тогда я, заверещав, вскочила с постели. Метнулась к выключателю, включила свет, поспешно сбросила с кровати одеяло и обнаружила ящерицу.
– Ма-а-ма-а! – заорала я что есть мочи.
Первой на пороге моей комнаты, запахивая полы халата,