Жемчуг проклятых. Маргарет Брентон
поросят и поспешила к остальным беднякам. К счастью, они оказались куда покладистее Хэмиша. А бедная миссис Крэбтри так разволновалась при упоминании обряда, что долго не отпускала Агнесс и все расспрашивала, не слыхала ли барышня о каких-то конкретных планах фейри. Вдруг они чего задумали. Агнесс даже посочувствовала дядюшке – это ж надо, наставлять такую суеверную паству!
К полудню ее корзина полегчала, и настала пора возвращаться домой… точнее, в пасторат. Слово «домой» было слишком щедрым эпитетом для места, где обитал злой мистер Линден. Но за рекой темнел лес, а она уже забыла, когда в последний раз гуляла в лесу. Или вообще гуляла. Не вышагивала по дорожкам парка, спрягая вслух французские глаголы, а просто шла или того лучше – бродила. Без направления, без цели, не боясь опоздать.
Пробежавшись по шаткому мостику, она нырнула в зеленую прохладу, сырую, пропитанную запахами черники и прелых листьев. Все здесь звенело и трепетало, и даже поросшая упругим мхом земля казалась боком огромного спящего зверя, который ворочался, когда его щекотала кромка ее платья. Скользя по мху, Агнесс подобралась к речке и зачерпнула воды, но ойкнула от неожиданности, а потом рассмеялась – из-под ее пальцев метнулся тритон и застыл у другого берега, покачиваясь в легком течении. Вот бы остаться здесь насовсем! Вот бы закричать и упасть навзничь в заросли папоротника, но обладательнице двух платьев не позволительна такая роскошь – попробуй потом сведи пятна от травы. Нет, придется ей брести в дом со стылыми стенами, где живет священник с инеем на сердце. Но еще хотя бы пять минут!
Справедливо полагая, что язык леди все равно никто не увидит, Агнесс принялась за чернику, и каждая ягода взрывалась во рту, как частица полуночи. За черникой пришла пора папоротников, из которых выйдет отличный гербарий. Пять минут плавно перетекли в полчаса, а затем и в полтора. Старик Время все тряс песочные часы, предвкушая, какой разнос устроит мистер Линден своей запозднившейся племяннице. Ей бы и вправду пришлось несладко, если бы, в который раз нагнувшись за ягодой, она не почувствовала. Точнее, не Почувствовала. Большие пальцы у нее не зачесались – в конце концов, ведьмой Агнесс не была, – но майские жуки как будто гудели тише, крик кукушки оборвался на полуноте, струйки света, стекавшие с дубовых листьев, истончились…
…Агнесс выпрямилась и развернулась прыжком…
Еще одна промашка! Случись такое в третий раз, и правы окажутся те, кто считает что способности медиума притупляются с возрастом.
Опять человек!
Сначала она увидела паутину, усеянную капельками росы, но за провисшими нитями, вдалеке, Агнесс разглядела давешнего обидчика.
При свете дня он казался менее грозным и даже как будто симпатичным, – чуть ниже ростом, чем мистер Линден, зато более мускулистый, – но смуглая кожа и чересчур широкие скулы намекали на некую дикость. Точнее, неодомашенность. Снять бы с него зеленую камвольную куртку и льняную рубаху, вымазать грудь синей краской из вайды – получился бы настоящий кельт.
Парнишка