Огаи. Два Солнца. Дарья Ермашкевич
пронеслось мимолетное прощание в моей голове.
– Нет!
Уже было поздно. В стеклянных глазах Огая, теперь выглядевшего как человек, больше не отражалась жизнь.
«Самое время и нам сваливать», – тщетно пытался вразумить меня внутренний голос.
Я взревела, снова обратилась и бросилась на Нигвила. Тело перестало слушаться и упало посередине прыжка, разломив под собой несколько сухих веток. Я попыталась встать, но меня как будто придавило чем-то невидимым.
По листьям зашуршали четыре пары ботинок. Я стала рычать и выкарабкиваться еще активнее. Вопреки моим ожиданиям, три спутника Нигвила набросились на оставшихся в живых людей, пока сам «ночной кошмар» медленно приближался ко мне.
«Давай! Давай!» – подбадривал меня внутренний голос. – «Поднимайся!»
Я продолжала скулить и грести лапами по земле, но встать не получалось. Наконец я увидела начищенную до блеска пару ботинок прямо перед своим носом и остановилась.
– Какой необычный Огай.
Неприятно протянул человек и, ухватив меня за загривок, поднял голову, чтобы встретиться взглядом. Ледяной взгляд проникал в самую душу, как будто стараясь погасить все еще бушевавшее там пламя. От одного этого вида мне становилось страшно, не хотелось даже думать о том, что меня сейчас ждет. То, что мне не суждено помочь Айвери, стало понятно еще несколько минут назад, но терять себя, свою гордость перед человеком я не собиралась.
Я зарычала и снова принялась скрестись и выкручиваться. Если мне и было суждено погибнуть, как бы я хотела забрать этого прислужника ордена с собой. Жесткое лицо растянулось в улыбке.
– Ты мне нравишься. Такая воля к жизни. Такая сила. Прямо не хочется убивать тебя.
– Аггер, – позвал один из спутников Нигвила. – Мы закончили.
Голоса действительно стихли. Я тяжело сглотнула. Не хочу говорить, что я совсем уж трусиха, но в тот момент мне было до смерти страшно.
Высоко над головой перешептывались ветками деревья, небо заметно посветлело, значит, ленивое осеннее солнце все-таки взошло. Где-то далеко меня ждала Айвери. Наверное, она подбирала слова, чтобы объяснить мне, почему я должна пойти с ней. Еще дальше, в столице Огаи творили новый порядок, и, возможно, Джейр думал о том, какой участи заслуживают трусы, предавшие своих сородичей в тот знаменательный день. А может, и нет. Может, мне все это просто почудилось перед лицом смерти. Но теперь это все не имело никакого смысла.
– Хорошо. Отличная работа, – отозвался благородный член ордена и снова посмотрел на меня.
Он принял решение. Это я прочитала в его глазах.
Туское солнце в небе раздвоилось, и все вокруг утонуло во тьме.
***
Звон в ушах. Людской смех. Откуда? Так темно. Ничего не видно. Где я? Снова хохот.
Темнота…
Звон. Со всей силой, что у меня осталась, я вцепилась когтями в ускользающее сознание. Не пущу! Вырывайся, сколько хочешь, но я тебя не отпущу…
Темнота.
Звон. Где же я?