Падение Храма Соломонова. Максимилиан Валентинович Маркевич
я смеюсь над этим глупцом, который говорит эти слова с таким видом, будто он, он … – и Тигеллин опять начал громко смеяться.
– Ты смеешься, потому что сам никогда не мог и двух слов связать, глупец. Теперь иди вон и когда насмеешься вдоволь, придешь. – сказал зло император. – Тит, встань с колен! – обратился он к нему.
Офоний сразу пришел в себя и перестал хохотать, Флавий же встал и продолжил приветствовать:
– Да благословят боги божественную императрицу и ваше еще не рожденное чадо! – и он ей поклонился.
Поппея сделала вид, что не слышит. Тит сам удивлялся, почти все окружение еле терпит его и, наверняка, настраивает против него Нерона. Так почему же он еще при дворе?
– И, наконец, Тигеллин, приветствую тебя! – завершил Флавий.
– И это все? – возмутился Офоний, – А где комплименты?
– Ты их не заслужил!
Тут Нерон поднялся с трона и велел всем замолчать. Он приблизился к Флавию и обнял его:
– Мой друг! Прости этого глупого Тигеллина. Он всегда был ограниченным человеком. Ведь у него, как у нас с тобой, не было наставника в лице Сенеки! – и внимательно посмотрел на Тита.
Тут-то он все и понял. «Это намек. Император уже про все знает, надо сознаваться. Но, что он знает, про заговор или про Сенеку? Если знает про заговор, то отчего не расстроен? Он же всегда впадал в депрессию, когда узнавал о каких-либо кознях против него. Выбора не было. На кону стояла не только его жизнь, но и жизнь семьи».
– Владыка! Сегодня, когда я к тебе ехал, ко мне сел Сенека. Он сознался, что не по своей воле был вовлечен в заговор против тебя! – у него пересохло в горле. А вдруг Нерон его объявит соучастником? – Вот список всех, кто вовлечен в этот заговор! – и Флавий передал свиток уже севшему назад на трон императору.
Но к удивлению Тита, Нерон не только не испугался, но даже не удивился и, прочитав до конца, повернулся к Тигеллину:
– Вот видишь, Офоний! Ты говорил, что он мне ничего не скажет и тем самым защитит своих друзей. Но я вам всегда говорил, что Титу могу доверить свою жизнь!
– Ты сам ему намекнул на Сенеку! Ты подыграл ему! – отчаянно заявил Тигеллин.
– Ты меня называешь обманщиком? – уже не на шутку рассердился император.
– Нет, что ты! Я прошу простить меня, просто надеялся уже арестовать его, и только! В твоей честности никто и никогда не сомневался и не сомневается! – смиренно ответил тот.
– Вот и умница! – произнес, успокоившись, Нерон. – Еще раз такая выходка, и сам будешь арестован! – Затем обернулся к супруге и спросил: – А ты что думаешь про Тита?
– А мне-то что. – равнодушно ответила та. – Я к нему нормально отношусь, в отличие от сидящего справа от тебя.
Флавий перебил их:
– Но повелитель, это ты подослал ко мне Сенеку? Все что он сказал, это ведь неправда? – с надеждой в голосе спросил он.
– Во-первых, я искренне сожалею по поводу смерти твоей матери, которая действительно была