В гостях у Папского Престола. Владимир Дмитриевич Нестерцов
ругаясь на разных языках и диалектах, успевали курить длинные и короткие глиняные трубки, усердно пуская клубы дыма к потолку. Горевшие по бокам лучины не могли пробиться со своим светом к этой галдящей людской массе и скромно потрескивали на подставках. Мой здоровый организм протестовал против такого насилия, однако делать было нечего, и я удрученно поплелся за отцом, который нашел местечко для нас в углу одного из столов. Усадив меня за него, отец отлучился на минутку и вскоре перед моими глазами возник мальчишка, ловкими движениями расставивший перед нами две доски, на которых было по куску хлеба, соседствующего рядом с жареным мясом. Позднее к ним присоединился глиняный кувшин с узваром и две кружки. Отец вытащил из кармана белую тряпицу и осторожно развернул ее. Это оказалась соль, которая ценилась на вес золота. Посолив мясо, он своим ножом отрезал кусок и отправил его в рот, хитро подмигнув мне. Я последовал его примеру. Мясо оказалось жестким и недожаренным, а хлеб скрипел на зубах, заставляя вспоминать недобрым словом мельника, который молол муку не- обработанными жерновами. Из всего этого изобилия единственным съедобным блюдом оказался узвар, который в основном и стал моей трапезой. Расплатившись, мы по деревянной лестнице поднялись наверх, в комнату, которую снял мой отец. Она была небольших размеров и не отличалась особым шиком. На полу лежали два тюфяка, набитые соломой и накрытые рядном, а в углу стоял небольшой стол с кувшином для воды. Кроме этого под окном кокетливо примостилась ночная ваза, как столь необходимый атрибут постояльца. Сняв свою амуницию, мы аккуратно сложили ее возле себя. Затем отец достал из торбы пучок пахучей травы и протянул мне.
–Зачем? – удивился я.
– Натри все свое тело, и тогда блохи не будут тебя кусать. Если не сделать этого, то, когда проснешься, не узнаешь себя, а нам еще надо в нормальном виде идти в коллегиум. Так что давай, действуй.
Пришлось подчиниться, и я стал усердно тереть себя. Отец делал то же самое. Окончив эту интересную процедуру, я стал пахнуть разнотравьем, где подорожник переплетался с запахом мяты и полыни. Задув чадящую лучину, мы улеглись спать. Ночь вроде прошла спокойно, но наутро я обнаружил у себя с десяток укусов, которые красными пятнами красовались на теле. При этом они очень сильно чесались.
– Ничего,– сказал отец. – Это чепуха по сравнению с тем, что могло быть. Эта живность есть везде – и в доме богатых, и в доме бедных. Нет ее только на свежем воздухе. А в городе она везде. Поэтому если ты будешь в гостях в знатных домах, то не удивляйся тому, когда твои собеседники начнут чесаться, особенно дамы. Это естественный процесс, для которого они будут применять специальные палочки, а пойманных блох будут сажать в специальные блохоловки. Поэтому если ты увидишь, как по кокетливой женской прическе ползут блохи, то не подавай виду, что ты их видишь, и не пытайся их поймать, это считается неприличным. Хозяйка сама знает, что нужно делать. Ведь ее парик сделан на вечные времена, сбрызгивается квасом и никогда не расчесывается.