И прочее…. Тамара Павловна Асташина (Мара Паулини)
что наши с подругой мужья так же, как и мы с ней, работали вместе, поэтому договориться о срочном киносеансе в квартире Тамары, в которой уже обзавелись пока ещё столь редким приобретением, как видеомагнитофон, оказалось несложно.
Поток невиданных доселе откровений хлынул на нас с экрана проигрывателя в гробовой тишине, но как бы не возмущалось неопытное сознание, глазам было не оторваться. Женщины с серьёзными окаменевшими лицами и старательно выпрямленными спинами расположились на одном конце дивана, мужчины, максимально откинувшись на спинку и раздвинув ноги – на другом. Ничего особенно нового мы не узнали, но, пока добропорядочное воспитание диктовало соответствующую публичную реакцию на увиденное в виде выражения брезгливости и возмущения на лицах, молодые организмы работали естественным образом, выбрасывая в кровь гормоны вожделения.
Незамысловатые сюжеты с одним и тем же концом сменяли друг друга, ночь перерастала в новый день, а горячие испарения молодых возбуждённых тел смешивались в вязкий пахучий коктейль, оседающий густым туманом на стёклах окон небольшой комнаты. Когда кассета была исчерпана и до начала нового рабочего дня оставались считанные часы, расходиться по домам оказалось бессмысленно, и мы остались ночевать в той же квартире, разделив её ограниченное пространство на мужскую и женскую половины. Так и улеглись мы ненадолго парами, как сидели – мы с Тамарой вдвоём и наши мужья на соседних кроватях.
Фильмы произвели эффект, на который они и были рассчитаны, разбудив в молодых телах основной инстинкт в неизведанных доселе масштабах, и в качестве колыбельных никак не годились. Все четверо пролежали, не шелохнувшись, до самого утра, опасаясь предательского вздоха или всхлипа, и, с трудом поднявшись, отправились теми же парами на работу, разойдясь на улице в разные стороны.
Сексуальная революция не пощадила и Тамару, но природная гордость и уверенность в интеллектуальном превосходстве над многими другими удерживали её от поступков, связанных с удовлетворением необузданных сексуальных потребностей, в обход своего мужа. И только в ситуациях, когда решение назревших жизненных проблем требовало использования на стороне тела, Тамара могла не только оправдать своё падение, но и получить двойную выгоду.
Всю жизнь страдающая от своих многочисленных комплексов, я в чём-то завидовала её уверенности в своей исключительности и притягательности. Но муж старался не поощрять самонадеянности Тамары и мог надолго отлучаться из дома в ответ на её многочисленные претензии, а она в очередной раз бушевала на моей кухне:
– Я к этой сволочи – с ласками, а он мне в ответ: «Ты только об этом и думаешь. Тебя ничего больше не интересует – не дети, не дом».
Семейные бури сменялись кратковременными перемириями, развод откладывался или отменялся вовсе, а полноценных мужчин, на которых могла заменить своего законного владельца Тамара, с каждым годом становилось