Чудотворцы. Марк Рабинович
со смехом.
– Итак, давайте же выпьем за нашего царя – устрашающе спокойно начал Агенор – Так будем же пить за властителя греков, у которых нет ни пяди земли Эллады. Выпьем за правителя, что начал три войны с Египтом и все три проиграл. За того цара будем пить, что так ненавидит своих подданных и придумал для них столь жестокие законы, что они просто не могли не взяться за оружие. Выпьем же за то, чтобы он жил вечно и у него было время потерять Иудею, так же как его отец потерял все владения в Элладе.
Не успел сириец опомниться, как иудей выпил свой стакан и медленным шагом пошел прочь из таверны. Благодушно настроенный Никандр немедленно рассвирепел и схватился за меч. Сыпя самыми темными ругательствами и поминая всех известных ему богов, разгневанный кавалерист рвался немедленно мчаться вдогонку и зарубить негодяя на глазах у всех в назидание непокорным. Публию едва удалось удержать его, мотивируя это тем, что не следует накалять и без того накаленную обстановку в городе. Наконец, Никандр успокоился и немедленно потребовал сначал еще вина, а потом, с некоторым сомнением, немного воды.
– Надоели мне эти евреи – проворчал он.
– Кто? – удивился Публий.
– Так они сами себя называют – пояснил сириец – А еще они говорят о себе «бней исраэль», уж не знаю, что это обозначает. Да не очень то и хотелось мне в это вникать. Народец, конечно, странный, мне Антипатр много чего интересного о них рассказал. Например, знаешь ли ты чем их жрец зарезал тех двоих в Модиине?
Публий, разумеется, не знал, и Никандр пояснил, чуть не умирая со смеха:
– Ножом для обрезания! Он им сделал обрезание, да только в другом месте. Но каков умелец, этот старик!
Немного помрачнев, он добавил:
– Однако и мы не пальцем деланы. Посмотрим, кто кого!
Публий поначалу не обратил внимания на его слова, приписав их пьяному хвастовству кавалериста, но через несколько недель он убедился, что Никандр грозился не зря. К этому времени стена вокруг Ершалаима была почти полностью разобрана. Публию воистину было чем гордиться: он проявил себя неплохим архитектором, хотя разборка стен наверху не и принесла ему ни славы, ни удовлетворения. Зато стена вокруг цитадели поднялась почти до основания холма и выглядела вполне прилично.
Гарнизон цитадели, изначально не слишком большой, увеличился изрядно. Кроме дополнительных гоплитов прибыла и легкая пехота – пельтасты, и в казармах стало тесно. Однажды большая часть гарнизона выступила в поход и отсутствовали они целых три недели. Куда они отправились, Публию не сообщили, а спросить было не у кого, потому что Никандр и Гордий ушли с войском, а оставшиеся ничего толком не знали. Наконец, войско вернулось и вернулось как-то странно. Большинство воинов выглядели довольными, а Никандр прямо-таки сиял. Похоже было, что они вернулись с победой, причем победой совершенно бескровной, так как повозки не везли ничего, кроме щитов, луков и провизии: ни раненых, ни мертвых тел