Попроси у Луны. Светлана Кузьминична Петрищева
до минуты, она уже пудриться не успевала, потом её забрали, я осталась одна. Косметички у меня не было, про шоколадку мы тоже не вспомнили, книжку не взяли, заняться мне было нечем, схватки были, но, помня недовольство доктора, я терпела. Ко мне изредка заглядывали акушерки, спрашивали, как у меня дела, я отвечала, что все хорошо. Утром пришёл заведующий на обход. Увидев меня, он закричал: "А почему она здесь лежит?" И вокруг все забегали, стали интересоваться , есть ли схватки. А у меня их уже не было. Ну тут что началось! Меня начали колоть уколами, клизьмить клизмами, всячески стимулировать, даже хотели кесарево делать. Но заведующий не дал, сказал, что мне самой рожать нужно, нечего красоту портить. В общем, настимулировали так, что я уже себя не помнила. И следили строго, даже в туалет одну не отпускали, все боялись, что ребёнок в унитаз улетит. В родзале я так испугалась, что опять заревела, за что от доктора услышала:"Что ж все медики такие бестолковые, невозможно роды принять спокойно. Стыд и позор" Я попыталась оправдаться сквозь слезы, что я, вообще-то отличницей была, но не успела. Со всех сторон на меня начали кричать , чтобы не отвлекалась, а тужилась, ругали, что неправильно что-то делаю, от этого я больше плакала, думая, что не рожу никогда. Наконец, услышала плач, спросила, кто там родился. Акушерка ответила: "Девочка". А я думала, что будет мальчик, думала, что муж наследника ждёт, мы же обсуждали это. На мой разочарованный вздох акушерка ответила: "Ну что, обратно засунуть?" Я возмутилась: " Нет, конечно" и услышала, что обсуждают мою дочь. "Говорили, что крупный плод , а тут котёнок 2700. И при этом такие разрывы, как будто Гулливера родила". Но я уже мысленно оправдывалась перед мужем, что разочаровала его, думая, что он будет огорчён рождением дочери. Но вечером, позвонив с поста, услышала радостное: "Ура! У меня доченька родилась!" Я даже опешила: "Ты же мальчика хотел!" И услышала в ответ:"Ничего подобного, я хотел девочку, это ты хотела мальчика, а я просто хотел тебе угодить". Вот так ты появилась на свет.
– А кто придумал мне имя?
–Отец, конечно, его идея. Я хотела назвать тебя Вероникой или Виолеттой. Ну или Аэлитой.
– Аэлита, – фыркнула Рита, – представляю, Аэлита Григорьевна! Вот смех!
– Да , он тоже так подумал, пошёл, записал , как хотел.
– А в честь кого меня назвали?
– Точно не могу сказать, то ли в честь Булгаковской героини, как раз нам тогда дали книжку почитать на один день и мы по очереди читали, а может, в честь его детской симпатии, которая уехала с родителями куда-то на Север. В общем, история умалчивает.
– Могу сказать только одно: мне с вами очень повезло, – и, лукаво усмехнувшись, Рита добавила, – а Маргарита Григорьевна звучит все-таки лучше.
Поцеловав сидящую у неё на кровати маму, Рита вскочила и закружилась по комнате.
– Как все же здорово здесь! И спасибо, что ничего в моей комнате не меняли.
– Да, я надеялась, что ты приедешь и сама разберёшься, что надо и не надо делать.
– Ничего не надо! – воскликнула Рита, –