Урок для леди. Мередит Дьюран
зрелище, – вздохнул Харкорт и неуверенно провел рукой по рыжеватым волосам, – но вечер выдался скучный… Я думал, ты пойдешь на вечеринку к Суонби. Разве не там сегодня играет твой новый протеже, этот шведский пианист, мастерством которого ты так восхищался?
– Да, там, но все уже кончилось час назад. Между прочим, он имел большой успех. – Несмотря на все усилия выглядеть довольным, голос выдал его мрачное настроение.
Харкорт подозрительно прищурился и, подойдя ближе, тихо спросил:
– Неужели он провалился?
Это предположение привело Саймона в изумление.
– Нет, разумеется, – улыбнулся он.
К его мнению относительно музыки и музыкантов прислушивались, поскольку он, граф Рашден, считался знатоком искусства. Но это могло измениться не в его пользу, если бы стало известно о его полном банкротстве.
– Тогда что же тебя гложет? – с недоумением спросил Харкорт.
Саймон неопределенно пожал плечами и взял с подноса проходившего мимо официанта бокал виски. Спиртное приятно обожгло горло. Он уже готов был рассказать о своем крахе – все равно утренние газеты раструбят об этом на всю Британию. Однако, ставя на поднос пустой бокал, он решил, что пока не хочет говорить об этом – слишком неожиданно на него свалилась эта беда. Да, его предшественник, девятый граф Рашден, был не в своем уме. Только безумец мог оставить все свое состояние в наследство в равных долях двум своим дочерям, одной из которых уже не было на свете. Только безумец мог составить свое завещание таким образом, чтобы его преемник, носящий титул очередного графа Рашдена, остался без единого пенни, обрекая тем самым все родовые поместья и прочие владения на неизбежный упадок и запустение.
Да, все случилось именно так. Саймон хотел оспорить завещание старого Рашдена, но суд отказал ему в этом, подтвердив полную законность последней воли покойного.
Должно быть, где-то там, в аду – а именно туда, по неколебимому убеждению Саймона, должен был попасть старый граф, – этот негодяй наслаждался теперь своей местью.
Саймон снова тяжело вздохнул. Нет, хватит думать об этом нелепом завещании. Пусть это сделают за него журналисты. Может, им удастся найти всему подходящее объяснение.
– Ничто меня не гложет, – ответил он наконец Харкорту, и на мгновение ему даже показалось, что это чистая правда. В конце концов, жизнь – это большая и весьма абсурдная шутка. Глупец тот, кто воспринимает ее всерьез.
Лицо Харкорта все еще выражало сомнение, поэтому Саймон постарался улыбнуться как можно беспечнее:
– Ты не видел здесь Дэлзиела?
День выдался из рук вон плохим, но, может, хоть вечером ему повезет?
– Неужели он так и не принес тебе книгу? – расплылся в удивленной улыбке Харкорт. – Хочешь, я тебе помогу?
С этими словами он хрустнул пальцами, сжимая их в увесистые кулаки. Уволившись со службы в стрелковом полку, он бездельничал и был пока не при деле, зато его радовала любая перспектива применения